Убийственные большие данные. Как математика превратилась в оружие массового поражения

Критерий «выпускники, устроившиеся на работу в течение девяти месяцев после выпуска» тоже может быть подправлен. Одна из статей газеты New York Times в 2011 году была посвящена тому, как по-разному юридические вузы относятся к карьере своих недавних выпускников. Допустим, новоиспеченный юрист, обремененный студенческим кредитом на 150 тысяч долларов, работает простым барменом. Некоторые неразборчивые юридические вузы сочтут, что студент трудоустроен. Некоторые учебные заведения идут дальше, предлагая собственным выпускникам какую-нибудь почасовую временную работу по мере приближения критического срока в девять месяцев. Третьи рассылают недавним выпускникам опросники – и те, кто на них не ответил, считаются «трудоустроенными».

* * *

Возможно, это и к лучшему, что администрация Обамы так и не смогла переделать рейтинговую систему. Отпор, который дали этим попыткам президенты колледжей, был просто бешеным. В конце концов, они несколько десятилетий потратили на то, чтобы оптимизировать работу на удовлетворение требований оружия математического поражения от U. S. News. Новая формула, основанная на проценте выпускников, размере классов, трудоустройстве бывших студентов, доходах и других факторах, могла бы вызвать хаос в их рейтинге и репутации. Без сомнения, они также привели немало разумных доводов относительно уязвимости любой новой модели и новых петель обратной связи, которые она могла бы создать.

И правительство капитулировало. Возможно, результат получился даже лучше. Вместо рейтинга Министерство образования загрузило массу информации на свой сайт. В результате учащиеся могут задавать свои вопросы об интересующих их вещах, включая размеры классов, процент выпускников и среднюю сумму долга, которую нужно выплачивать оканчивающим обучение студентам. Им не нужно знать ничего о статистике и весомости разных переменных. Само программное обеспечение, как на сайте, посвященном путешествиям, создает индивидуальные модели для каждого человека. Только подумайте: прозрачную, контролируемую пользователем и индивидуальную. Можно назвать ее противоположностью ОМП.

Машина пропаганды: интернет-реклама

Однажды, когда я работала специалистом по анализу данных в рекламном стартапе Intent Media, наш офис посетил один выдающийся венчурный капиталист. Он подумывал об инвестициях в нашу компанию, и компания собиралась показать себя с наилучшей стороны. Всех нас собрали, чтобы выслушать речь гостя.

Он обрисовал нам блистательное будущее контекстной рекламы. Предоставляя огромное количество информации, люди дадут рекламщикам возможность многое о них узнать. Это позволит компаниям нацеливать на них информацию, которые они будут считать ценной, и выдавать ее в нужное время и в нужном месте. Например, пиццерия сможет узнать о вас не только то, что вы живете по соседству, но и то, что, возможно, вам захочется снова заказать ту самую пиццу на толстом корже с двойным сыром и пепперони, которую вы ели на прошлой неделе в перерыве между таймами игры «Даллас Ковбойз». Их система может распознать, что люди, чьи данные следуют закономерностям, похожим на ваши, с большей вероятностью кликнут на скидочный купон в течение этого двадцатиминутного перерыва.

Самым слабым местом в этой аргументации мне показалось ее обоснование. Инвестор утверждал, что грядущий обвал индивидуализированной рекламы будет настолько полезным и своевременным, что потребители воспримут его с радостью. Они даже будут умолять о добавке. Он считал, что большинство людей протестует против рекламы, потому что она для них нерелевантна. В будущем все будет иначе. Предполагалось, что персонажи из эксклюзивной презентации гостя будут радоваться рекламе, скроенной точно под них, – предлагает ли она коттеджи на Багамах, оливковое масло ручного отжима или таймшер на частный самолет. И еще он пошутил, что никогда больше не увидит рекламы Университета Финикса – коммерческой образовательной фабрики, реклама которой по большей части адресована борющимся за выживание (и наиболее беззащитным перед обманом) низшим слоям населения.

Мне показалось странным, что он упомянул Университет Финикса. Почему он видел их рекламу, а я – нет? Или я просто ее не замечала? В любом случае я знала достаточно о коммерческих университетах, которые к тому моменту превратились в предприятия с многомиллионным оборотом. Эти так называемые фабрики дипломов зачастую поддерживались правительственными кредитами, а выдаваемые ими дипломы имели очень небольшой вес при устройстве на работу. Во многих профессиях они котировались не выше, чем аттестат о среднем образовании.