Убийственный маскарад

- Натан, это я, - голос говорившего то и дело прерывался - связь была не очень, - так что Натаниэль не сразу узнал собственного помощника. Только что из "Султановых прудов". Есть кое-что интересное. Бармен - его зовут Эли - утверждает, что бокал с горькой настойкой человеку, сидевшему в паланкине, поднес не хозяин. То есть, не тот человек, который изображал из себя Аркадия.

- А кто?

- Он не помнит. Слишком много было шума, суеты. Но этот Эли уверен: когда он налил настойку, "Аркадий" стоял в центре двора. То есть, на расстоянии минимум пяти метров от стойки бара! Но это была женщина! Кроме того... - в трубке послышался треск. Розовски с досадой посмотрел на линию электропередач, мимо которой они как раз проезжали:

- Ч-черт... Алло, Саша! Саша!

Телефон отключился. Розовски хотел было перезвонить, но тут автобус, повернув в очередной раз, оказался рядом с воротами в университетский городок. Натаниэль спрятал телефон в карман и вышел из автобуса.

Несмотря на раннюю темноту, тут все еще было жарко. Розовски миновал автостоянку, охранника на пропускном пункте, пересек двор и вошел в учебный корпус.

У двери со знакомой табличкой "Профессор Давид Гофман", он остановился и настороженно прислушался. Слава Богу, никаких рыданий не доносилось. Он постучал, услыхал: "Войдите", - толкнул дверь.

Сначала он увидел черную с проседью шевелюру хозяина кабинета и только потом - женщину, из-за которой ему пришлось приехать. Ей было лет сорок или около того. Она сидела в углу кабинета, боясь пошевелиться - чтобы не тревожить занятого делом профессора.

- Привет, Дуду! - бодрым голосом произнес Розовски. Женщина вздрогнула и испуганно уставилась на гостя. Зато Давид расцвел улыбкой.

- Привет, Натан! Вот видите, - сказал Гофман, обращаясь к женщине, - я же говорил - обязательно приедет. А вы сомневались. Не надо было.

- Это точно, - подтвердил Натаниэль. - Во мне сомневаться не следует. Так что у вас произошло?.. - но, прежде чем женщина начала рассказывать, он быстро протянул Давиду список с тремя фамилиями: - Вот этих ребят мне нужно срочно порасспросить кое о чем. Живут в общежитии. Можешь обеспечить их, так сказать, явку?

Гофман пожал плечами.

- Попробую, - ответил он, пробежав глазами короткий список. - Кажется, я их знаю. Второй курс. Сейчас попрошу, чтобы их позвали. Если только они на месте, - Гофман внимательно посмотрел на Натаниэля, затем на уборщицу. - Я позвоню из коридора, - сказал он. - Вы пока поговорите.

Гофман вышел. Натаниэль бесцеремонно уселся на его стол, улыбнулся женщине:

- Рассказывайте.

Слушая ее историю не то, чтобы вполуха, напротив, вполне внимательно, Натаниэль в то же время прекрасно понимал, что все эти аферы, жертвами которых становятся репатрианты, не имеют никаких шансов на раскрытие и пресечение. Тем более, если человек сам, собственными руками отдает кровные шекели первому попавшему бездельнику, умеющему убедить жертву в том, что этот взнос необходим для устройства на высокооплачиваемую работу. "Уж сколько раз твердили миру... - подумал Натаниэль. - Пришел устраиваться на работу - никаких взносов. Ну что тут поделаешь?"

Впрочем, женщина - ее звали Татьяной - и сама прекрасно понимала, что ничего тут, скорее всего, не поделаешь. Но ей необходимо было выговориться. А тут - бывший соотечественник, говорящий на одном с ней языке, слушающий с участием.

- Что же, - сказал Натаниэль. - Все понятно. Я обязательно наведу справки об этой... как вы сказали? Да, о фирме "Контакт". У меня есть свои каналы, что-нибудь непременно выясню. И обязательно сообщу. А уж потом мы из них непременно вытрясем ваши семьсот шекелей, не сомневайтесь! - он бодро улыбнулся. Татьяна с готовностью ответила на улыбку.

- И постарайтесь смотреть на это не так, - посоветовал он, провожая женщину к двери кабинета. - Не как на конец света. Вы когда приехали?

- Полгода назад.

- Так у вас еще все впереди! И поверьте: не только такие неприятности.

Проводив Татьяну, Натаниэль вернулся к столу и рассеянным взглядом окинул книжные полки, занимавшие целый угол лаборатории и тянувшиеся от пола до потолка. При этом у него появилось смутное ощущение того, что эта картина совсем недавно уже представлялась его глазам. Но вспомнить, где именно, он не успел. Дверь в лабораторию отворилась, и на пороге появились двое высоких молодых ребят, сопровождаемых профессором Гофманом.

- Вот, - сказал он, подталкивая их к столу, на котором сидел, заложив ногу за ногу, сыщик. - Это - Боаз, а это - Ноам. Студенты-историки.

- А где ваш третий друг? - поинтересовался Натаниэль. - Ури, кажется? Не захотел идти?

- Он ушел в кино, - ответил за студентов Гофман.

- Ну, неважно, - сказал Натаниэль, поочередно рассматривая насупившиеся лица парней. Они были одеты почти одинаково - в длинные свободные футболки и разрезанные внизу светло-голубые джинсы. Отличались исключительно мастью: Боаз был смуглым брюнетом с крохотной серебряной сережкой в ухе, а волосы Ноама были выкрашены в рыжий цвет, и сережка поблескивала золотой искоркой.

Розовски весело улыбнулся.