Убийственный пароход

– Круто! – для виду скрипнул зубами Лукомский. Денег и имущества у него теперь практически не было, так что терять особо нечего. А о шкатулке с драгоценностями она не знает. Как и о кое-чем другом. – Согласен.

– Тогда снимай штанишки, займемся лечебной гимнастикой.

– Погоди. Где твои часики?

– Остались в каюте. – Полужанская не понимала, почему он вдруг так изменился в лице, даже слегка посинел.

– Я же тебя предупреждал, чтобы ты их никогда не снимала! Они должны постоянно напоминать тебе обо мне.

– Я и так храню твой свинячий образ в своем сердце, не волнуйся.

– А кто такой этот Чарский, с которым ты спуталась?

Полужанская уже лежала в кровати, пытаясь распалить Лукомского, чьи мысли пока блуждали где-то далеко от её прелестей.

– Откуда я знаю?! – ответила она.

– 5 –

Второв сидел в трюме за ящиками, притаившись, как крыса, когда по лестнице стали спускаться несколько человек, тихо переговариваясь и освещая путь фонариками. Их нетрудно было узнать по специфическому сленгу: словарный запас братьев Гоголевых со товарищи сильно уступал языку даже современных бухгалтеров.

Достигнув дна, юнцы стали осматриваться.

– Сколько ящиков! – сказала одна из девиц. – Тут написано: "Гуманитарная помощь". Мы что, за консервами пришли?

– Закрой пасть, – откликнулся Калистрат. – Я знаю, что делаю. Здесь настоящий Клондайк, блин.

– Теперь-то ты можешь сказать, чего мы ищем? – подала голос стриженая. – Кончай, блин, темнить.

Потап ответил за брата, который уже начал вскрывать один из ящиков стамеской.

– Ладно, блин, слушай. Лукомский хранил в одном из банков золотые слитки. Две недели назад он их забрал, вывез в бронированном автомобиле. Банк принадлежит Флюгову, который тоже здесь, на "Коломбине". Мне об этом проговорился папаша, а ты знаешь, какой пост он занимает.

– Лукомский – нуль, он полный банкрот, – добавил Калистрат, продолжая орудовать стамеской. – А теперь пораскиньте мозгами: куда он мог деть золото в слитках? Закопать на своей фазенде? Вряд ли. Вскоре там все перероют с миноискателем. За границу такое количество золота не переправишь. Значит, блин, он везет его с собой. В одном из ящиков. Ого!

После его возгласа все сгрудились возле открытого ящика.

– Оружие, – тихо присвистнул парень с жидкой бородкой. – Автоматы… Вот тебе и блин!

– А ты говорил – золото! – произнесла рыжая.

– Спокойно, не тарахтите, – остановил их Калистрат. – Это тоже неплохо. Старый жучила попутно занимается контрабандой оружия. А где-то должны быть и слитки.

– Мы что же, станем вскрывать все ящики? – спросила стриженая.

– А куда денешься? – отозвался Потап. – Начнем.

"Этак, блин, они и до меня доберутся", – подумал Второв, но тут крышка люка наверху стала отодвигаться в сторону.

– Туши свет, – прошептал Каллистрат.

Фонарики погасли, зато зажглись другие – на лестнице. Их держали двое. Второв узнал новых пришельцев, это были гости с гор Шавкут и Аяз. Третий, очевидно, остался в каюте. Ситуация становилась критической. Едва они сошли с последней ступени, вновь зажглись шесть фонариков и кавказцев обступила компания юнцов. В руках Потапа и Калистрата блеснули револьверы. Но и кавказцы мгновенно выхватили из-под курток автоматы. Огневая мощь была на их стороне, хотя численный перевес – на другой. Минуту все стояли не шелохнувшись. Лишь четыре ствола совершали движения влево-вправо. Первым не выдержал Аяз.

– Бросай оружие, шакалы! – заорал он.

– Лежать! На пол! – точно так же откликнулся Потап.

Шавкут, как самый старший и опытный из всех, сообразил, что серьезной угрозы нет, а незапланированная встреча в трюме – случайность. Он опустил дуло автомата вниз.

– Так, спокойно, – произнес он. – Не дергайтесь. Будем расходиться, пока живы. Согласны?

– Допустим, – ответил Калистрат. – Вам что здесь нужно? Говори, блин.

– Экскурсия. Ясно? Спрячь пушку. И уходите.

– Только после вас, – произнес Потап, также опустив ствол.

Аяз и Калистрат последовали его примеру. Открывать пальбу никому не хотелось. К тому же это пока не входило в их планы.

– Вы – первые, мы – за вами, – твердо сказал Шавкут.

– Ошибаешься. Как раз наоборот, – возразил Потап. Он был уверен, что кавказцы, пронюхав про золото, явились именно за ним.

– Ты очень смелый мальчик. Но совсем не дорожишь своей жизнью. – Дуло автомата вновь начало подниматься, но остановилось. – Ладно, уйдем все вместе. Только сперва хочу поглядеть, что в ящиках.

– Консервные банки, – пискнула рыжая.

– Погоди, – остановил Шавкута Потап. – Ящики наши. Их нельзя трогать.

– А что – взорвутся?

– Еще как. Предлагаю сыграть в рулетку. В барабане – два патрона. Потап вытащил из револьвера лишние пули. – Твой и мой. Выиграю я – консервы наши. Повезет тебе – уже не обижусь.

Шавкут и Аяз переглянулись. Идея им понравилась.

– Давай, – согласился старший кавказец. – Храбрый трус.