Убийственный возраст

– Я, Павел Васильевич! – поднял руку Лукьянов. – Потерпевший – Бурлаков Константин Константинович, двадцать семь лет, уроженец нашего города. После окончания средней школы поступил в политехнический институт, проучился два года и был отчислен за неуспеваемость. После службы в армии вернулся в институт и работал там лаборантом на кафедре теоретической механики. Из-за конфликта с руководством уволился, некоторое время перебивался случайными заработками. Два года назад устроился на пятую овощную базу грузчиком. Ранее не судим, приводов в милицию не имел. Родители Бурлакова живут в частном секторе. Младший брат служит в армии, сестра замужем, проживает в другом регионе. У меня по его личности все.

– Негусто! – Костин неодобрительно посмотрел на Лукьянова.

Виталий Евгеньевич съежился под его суровым взглядом, стал суетливо перелистывать свой ежедневник.

– Как потерпевший характеризуется по месту работы? – строго начал спрашивать заместитель начальника милиции. – Не попадался ли он на проходной с полной кошелкой овощей? С нашей базы ни один грузчик с пустыми руками не уходит. Семейные фрукты-овощи домой несут, а куда их Бурлаков девал? Соседям раздаривал или святым был и картошку с морковкой с базы не воровал? Ты, Виталий Евгеньевич, давно на овощной базе был? Поедешь Бурлакова отрабатывать, прогуляйся до железнодорожных ворот и посмотри, какая там народная тропа протоптана в обход проходной.

– Завтра же все отработаю, – скороговоркой заверил Лукьянов.

– Едем дальше, – с нажимом продолжил Костин. – Бурлаков был изгнан из института. Потом вернулся туда в новом качестве. Что за странная тяга к одному месту? Что его влекло в политехнический институт? В чем причина его увольнения? С кем и что он не поделил?

После этих слов Павел Васильевич строго посмотрел на оперативников, давая им понять, что работать спустя рукава он никому не позволит. Поручили тебе отработать личность потерпевшего – будь любезен, выверни все наизнанку, ночами не спи, но к докладу подготовь ответы на все вопросы.

– Все сделаю, – еще раз заверил Лукьянов.

– Я дополню данные Виталия Евгеньевича, – с места сказал Абрамкин. – Два года назад Бурлаков занялся нелегальной торговлей водкой. Я считаю, что все последующие события, связанные с потерпевшим, надо рассматривать через призму его участия в этом подпольном бизнесе. По устоявшейся классификации Бурлаков был «Центровым», то есть вся торговля в районе улицы Волгоградской замыкалась на нем.

– Дополнение принято. Продолжим. Что нам известно о последних днях Бурлакова?

– Разрешите, я доложу? – вызвался начальник ОУР. – Совместно с сотрудниками областного управления нами установлено следующее. В пятницу, 26 ноября, Бурлаков взял на работе отгул на понедельник. В субботу был его день рождения. Праздник потерпевший отмечал у себя дома. Кто был у него в гостях, достоверно неизвестно, но соседка с первого этажа видела незнакомую женщину, которая вошла в подъезд около часа дня и вышла только вечером. Судя по всему, субботу Бурлаков провел с этой женщиной. В воскресенье Бурлаков продолжил торжества в кафе «Огонек». Домой он вернулся около шести вечера, выдал водку уличным торговцам, поздно вечером собрал выручку. Примерно в полночь он на такси приехал к своему знакомому Гроссману, где распивал спиртное до утра. Компанию Бурлакову и его товарищу составляли две девушки. Личности их установлены, оперативного интереса они не представляют. В понедельник, около десяти утра, Бурлаков вышел от Гроссмана и пошел на проспект Ленина, на остановку такси. С этого момента больше живым его никто не видел.

– Олег Гаврилович, как я понял, трезвый или пьяный, Бурлаков по вечерам руководил нелегальной торговлей водкой? Как он вел учет выданной продукции и полученной прибыли?

– Дебет-кредит можно по количеству бутылок в ящике посчитать…

Абрамкину не хотелось отвечать на этот вопрос в присутствии всего личного состава уголовного розыска. Костин понял, что полученная Олегом Гавриловичем информация предназначена не для всех ушей, и перешел к следующему вопросу:

– Кто занимался квартирой?

– Я, Павел Васильевич, – поднял руку Буторин. – Владелец квартиры, некий Барбашов, два года назад завербовался на Север. Сейчас он с семьей проживает в Норильске, работает на горно-обогатительной фабрике. Барбашов изначально, еще до отъезда, установил запредельно высокую арендную плату – семьдесят рублей в месяц. До лета прошлого года желающих заселиться в квартиру на таких условиях не было. В августе Барбашов приезжал в отпуск, несколько дней прожил в своей квартире и перед отъездом познакомил соседей с Бурлаковым, которого представил как своего дальнего родственника. Среди документов потерпевшего мы нашли почтовые квитанции – с начала этого года он исправно высылал Барбашову по семьдесят рублей. За прошлый год квитанций нет. Надо полагать, всю арендную плату за 1981 год хозяин квартиры получил сразу, при передаче ключей от квартиры.

– Дорого что-то – семьдесят рублей в месяц, – усомнился в достоверности суммы Костин. – Кто потянет такие расходы?