Убийство – дело житейское

Урманов любил приходить в гости только тогда, когда его ждали. Он обожал вкусно поесть и понимал, что для приготовления еды любой хозяйке необходимо время. Наевшись в студенческие годы бутербродов и яичниц, он их ненавидел, поэтому всегда сам заранее уведомлял тех, кого собирался посетить. На этот раз он попросил супругу позвонить Тане и предупредить, что они появятся у них вечером. Джамиля пообещала исполнить его просьбу но, естественно, этого не сделала. Ей очень хотелось нагрянуть к Пазевским неожиданно, чтобы, застав хозяек врасплох, лишний раз продемонстрировать мужу их неухоженную бедность и неприкрытое горе. Ей и в голову не приходило, что это зрелище может вызвать у Исмаила какое-либо чувство, кроме ощущения собственного превосходства. Ни Миля, ни Иса даже не догадывались, насколько этот визит изменит всю их последующую жизнь.

В этот день Татьяна чувствовала себя отвратительно. Стояла невыносимая жара – в сентябре в Средней Азии такая бывает только накануне резкого похолодания. У нее разыгралась жуткая мигрень, кровяное давление скакало, а нервы дергались, словно струны балалайки под рукой подвыпившего тапера. Только к вечеру Таня немного ожила. Наглотавшись таблеток и повязав голову шерстяным платком, она сумела выползти во двор, чтобы его полить. От духоты сиделке тоже стало не по себе, и она отпросилась домой пораньше.

Ни Исмаил, ни Джамиля не чувствовали этого изнуряющего зноя – в доме, и на работе у них стояли кондиционеры, а потому в восемь вечера наглаженные, благоухающие и сверкающие, как новые монеты, они встретились у дома Пазевских.

Татьяна, услышав звонок в дверь, кинула на землю шланг, и слегка обтерев забрызганные грязью ноги, пошла открывать.

– И кому это в такую жару спокойно не живется? – недоуменно прошептала молодая женщина, подошла к двери и резко ее распахнула. Увидев Исмаила и Джамилю, таких ухоженных и разодетых, она на мгновенье лишилась дара речи. Потом, смущенно стянув с головы платок, пригласила войти.

– Грязная, жирная, полоумная, вываренная курица! – подумала о ней Джамиля и с приторно-сладкой улыбочкой протянула руку для приветствия.

– Я только со двора. Поливала. Никого не ждала. Вы уж меня извините, но я не здороваюсь – руки у меня перепачканы. Вы проходите на веранду, располагайтесь, а я отлучусь ненадолго.

Смущенно опустив голову, Таня усадила гостей в кресла на террасе и пошла приводить себя в порядок.

– Ты что, не предупредила ее о нашем визите? – прошипел Иса, с возмущением глянув на жену.

– Да я звонила несколько раз, но к телефону никто не подходил. Вероятно, эта сарделька – не только полная дебилка, но еще и глуха, как табуретка! – тихо отозвалась Миля.

От подобных комментариев Урманов вздрогнул, как от пощечины. Неожиданно, перед его глазами промелькнули события юности: тогда его, студента второго курса столичного пединститута братья вызвали домой телеграммой, в которой сообщили, что мать при смерти. Получив это известие, он сумел уже через несколько часов вылететь домой, а потому явился раньше, чем его ожидали. Тогда его младшая сестренка, в таком же неухоженном виде, в каком они застали Таню, кинулась ему на шею. «Боже, как же она тогда рыдала!» – с горечью вспомнил Иса… Мать они похоронили через неделю, но в сознании Исмаила навсегда запечатлелся облик доведенной до отчаяния девушки, теряющей самого близкого человека на свете.

– Бездушная тварь, – неожиданно подумал он о супруге и, с трудом сдерживая ярость, вскочил с кресла.

– Давай купим у этой полоумной этот дом. Приведем его в порядок, переселимся сюда, а нашу квартиру оставим Мурику и Зуле. Пусть молодые живут в свое удовольствие, – продолжала Джамиля.

– Эвелина Родионовна еще жива, так что обсуждать этот вопрос преждевременно, – прохрипел Исмаил и пошел на кухню. Ему захотелось хоть немного помочь Тане, в дом к которой они ввалились без приглашения. Не прошло и пятнадцати минут, как стол был накрыт чистенько одетой и аккуратно причесанной молодой хозяйкой.

– Знаешь, дорогуша, я ведь заехала попрощаться с Линой. Завтра улетаю. У меня путевка в правительственный санаторий в Ялте. После курорта поживу у родителей в столице, потом погощу у подруги – мы вместе учились. Вернусь только к ноябрьским праздникам. Мне Иса говорил, что Линочка очень плоха, вот я и решила навестить ее сегодня, накануне отъезда. Вдруг потом не застану. Ты уж прости меня за откровенность.

Татьяна внимательно оглядела ближайшую подругу матери, и от ее по-женски наблюдательного взгляда не укрылось, сколько денег и какие усилия затратила Джамиля для того, чтобы стать неотразимой. Все, что было на ней, соответствовало самому взыскательному европейскому вкусу – и прическа, и макияж, и аксессуары. Не зная ситуации, можно было предположить, что Миля подготовилась к официальному приему на высшем уровне. Однако Таня понимала, что в душный и по-летнему знойный вечер только траур может заставить тощую и очень смуглую женщину, которой за сорок, обрядиться в закрытый черный шелковый костюм и черные лодочки на высоких каблуках.