Убийство – дело житейское

– Агапова, – холодно ответила та. В глазах Джамили потемнело. На секунду ей представилась дикая татарская орда, во главе которой на бешеном коне скачет эта девица, размахивая хлыстом, а следом за ней волочится привязанный веревкой к седлу окровавленный труп Исы.

– Ну и сколько Вам лет, дорогуша?

– Двадцать один.

– Вы замужем?

– Да.

– Живете вместе с супругом?

– Мы разъехались.

– Почему?

– Не сошлись характерами.

– Естественно, у него отвратительный.

– У него отличный. У меня плохой.

– А что, и ребенок есть?

– Сын. Ему год. Он находится у моих родителей.

– Неужто, Выживете не с ними?

– Я живу одна. Ребенка забираю на выходные.

Слушая девушку, Миля просто задыхалась от ненависти.

– Вот шлюха, вот соплячка! Соблазнила Ису, а держится, будто герцогиня английская, – думала она. Доконал Джамилю наряд секретарши. Светло-бежевое вязаное платье миди с глубоким разрезом сзади, обтягивало ее так, что она казалась голой. Было заметно, что под ним нет даже бюстгальтера. Ко всему, сзади ноги были видны почти до того места, откуда выросли.

– Вы занимались художественной гимнастикой?

– Нет. Я в столице окончила хореографическое училище, отделение народного танца. После окончания вела кружок в центральном Доме Культуры. Сейчас, в связи с изменениями в личной жизни, вернулась к родителям.

На вопросы супруги своего босса Агапова отвечала с ледяным спокойствием, четко выговаривая слова.

– Вот хитрая бестия! Понимает, что в любом случае я ее выведу на чистую воду. Вот и выдает информацию, словно робот.

Неожиданно появились Исмаил с Таней. Иса любезно поздоровался с женой и предложил всем пообедать в кафе напротив. Сглотнув обиду, Джамиля с улыбкой королевы, приняла это предложение.

В кафе, сидя напротив мужа, она впервые в жизни почувствовала, что ничего для него не значит. Окруженный двумя молодыми светловолосыми женщинами, он был сама любезность, само обаяние. Ей показалось, будто все его мужские чаяния находят свою реализацию при общении с холодно-любезной Агаповой и приветливо-дружелюбной Татьяной Рийден. Джамиля почувствовала, что за этим столом она лишняя. Ей стало не по себе, и она машинально взглянула на свои загорелые, худые руки, торчащие, словно черные грабли, из коротких рукавов черного костюма. Неожиданно Исмаил, словно прочитав ее мысли, спросил:

– А почему дорогая, ты сегодня в трауре? Никто, слава Богу, не умер. Насколько я помню, ты приобрела этот костюм для проведения панихиды?

Агапова, удивленно вздернув брови, первый раз взглянула на Милю с некоторым интересом. Таня же вздрогнула и, опустив голову, стала усиленно ковырять вилкой в тарелочке с салатом.

– Может ты, как тогда, скажешь, что приехала с какого-то совещания, – продолжил муж.

– Что с тобой, Исмаил? Тебе не нравится мой наряд? Но он соответствует и моему возрасту, и моему общественному положению. Я же не из обслуживающего персонала: не выдаю книги, не перепечатываю чужие приказы…

– Мне он не нравится, Миля. Очень не нравится. Кругом золотая осень, синее небо, цветут хризантемы, а ты, как Аджина, как злой дух, у которой и мысли, и одежда – все черное.

Трясясь от клокочущей в душе злобы, Джамиля сладко улыбнулась и проворковала:

– Ну зачем же так резко, дорогой. Я после дороги устала. Не успела привести в порядок другие наряды. Завтра, как всегда, буду обворожительна.

Через полчаса Азарханова подъехала к дому. От ярости у нее скрутило шею. Едва отворив входную дверь, она увидела сына, спящего на полу на коврике в прихожей. Рядом валялась пустая бутылка из-под портвейна.

– Боже, кто сглазил мою семью? Кто сглазил мою жизнь? Неужели эта мерзавка Лина? Неужели это ей удалось? – закричала Джамиля. – В жизни так не бывает. То, что без меня здесь случилось – фантасмагория! Пазевская – заурядная истеричка! Она потеряла все! Рак у нее – наследственная болезнь. С таким «букетом» она давно должна была гнить рядом с мамашей и сестрой.

Миля прошла на кухню, вытащила из холодильника бутылку водки и отхлебнула прямо из горлышка. С непривычки, у нее перехватило дыхание. Она присела на табуретку и глубоко задумалась.

– Мурик – талантливый парень. Да при моих связях, имея лучший класс в училище, он должен был пыжиться от самодовольства. А он? Комплексует так, что начал пить… А Исмаил? Прирожденный торгаш! Да при желании оттяпал бы у Эвелины дом за треть цены. Так нет, любезничает с ее коровой, да еще меня унижает в ее присутствии. А эта полоумная Татьяна? Давно должна была прописаться в психушке. Так нет, работает в библиотеке Горисполкома и считается лучшим специалистом в городе. В жизни так не бывает. И нормальный советский писатель такого не придумает. Это – не соцреализм. Сюжет достойный театра абсурда. Такого не сыскать даже в Ветхом завете, а ему больше двадцати пяти веков…

Неожиданно Миле пришла на ум история отношений Каина и Авеля.