Убийство – дело житейское

– Ты хочешь сказать, что возненавидел меня из-за этой мерзкой старухи? Да, кто она тебе? Я, конечно, не ангел, но я провернула это все только ради нашего мальчика! Хотела обеспечить его престижной работой и отличным классом. Подготовить почву для его процветания!

– Да, конечно… Поэтому я и не хочу с тобой ссориться…

Миля вздрогнула, судорожно вздохнула и тут же сменила тональность.

– Вот и отлично. Я рада, что мы понимаем друг друга. Я тебя люблю, очень соскучилась и хочу, чтобы мы по-прежнему были вместе. Ты же знаешь – у меня кроме тебя никогда никого не было. Надеюсь, это тебе твой легавый подтвердил?

– Этот легавый принес мне копию твоей медицинской карты. Там написано, что ты несколько раз меняла спираль, а в промежутках пила какие-то таблетки… В общем делала все, чтобы у нас кроме Мурика никого не было…Ну, сказала бы мне честно, что больше детей не хочешь… Я бы попереживал, а потом смирился. Я ведь так любил тебя! А ты меня обманывала. Столько лет твердила, будто я виноват в том, что ты не можешь забеременеть… А у меня все последние годы в голове вертелось выражение, которое сын когда-то принес от Лины. Он рассказывал, что о каком-то бойком пианисте писали, будто его игра лишена смысла. Похожа на работу ветряной мельницы на холостом ходу… Вот так я и о себе думал… Считал себя самым никчемным из всей своей семьи. Недавно ездил домой… Там я был счастлив. А все потому, что племянников у меня, что персиков в нашем саду…Я больше не буду спать с тобой, Миля… Мне неприятна даже мысль о нашей близости… Мне теперь кажется, если я вдруг передумаю, у меня все равно ничего не получится. Ты поразмысли об этом. Если тебя такие отношения не устраивают, подай на развод. Я возражать не стану. Ты эффектная женщина в самом расцвете сил. Возможно, выйдешь еще раз замуж. А я не могу. Я теперь стал на тебя похож. Ты ведь не изменяешь мне не потому, что любишь… Просто никому не доверяешь. Вот теперь и я никому не верю. Смотрю на женщин, вроде бы красивые, милые, ласковые. А мне кажется – расслаблюсь, и тут же получу удар в пах! Либо заразой наградят. Либо жалобу в партком накатают, что изнасиловал. Либо мадам уже залетела от какого-то прохвоста, а теперь ищет приличного человека, чтобы свалить ответственность за это на него.

Джамиля слушала Ису, вытаращив глаза, и молчала. В дверь постучал Мурад и тихо спросил:

– Я не помешал вам?

– Нет, заходи, сынок. С добрым утром, – отозвался Исмаил. – Пойдем позавтракаем. Маме тоже надо поесть, а то она извелась из-за нас. Иди, нагрей чайник!

Урманов посмотрел на часы и удовлетворенно хмыкнул

– Скоро подъедет сюда мой заместитель. Час назад он прилетел из столицы, привез Мурику подарок к празднику. Надо побаловать парня. Я им доволен: в армии отслужил, в институт поступил, старается, работает…

– О чем ты говоришь, Иса? Он же пьет! Ты бы не сюсюкал с ним, а поговорил, как мужчина с мужчиной!

– Все образуется, Миля, не гони лошадей!

Вскоре появился заместитель Урманова и вручил, растерявшемуся от неожиданности юноше, фирменный немецкий аккордеон. При виде такого роскошного подарка молодой человек лишился дара речи. Только спустя несколько минут он прошептал:

– Спасибо, папа… Это же самая лучшая европейская фирма. Как ты решился на такую покупку? Он же стоит целое состояние!

– Ну нет, мой мальчик, гораздо дешевле!

Бережно прижав к груди инструмент, Мурад унес его к себе, и через несколько минут Миля услышала веселые переливы разухабистых солдатских песен.

– Я думаю, теперь он перестанет пить. Агапова оказалась права.

– Какая Агапова? Твоя рыжая стерва? Откуда она знает сына? Вы, что с Мурадом на пару с ней развлекаетесь? А может по очереди?

– Да у тебя, дорогая, просто крыша поехала? Не помнишь, что ли ее? Это же Нелька. Вернее Наиля! Они с Муриком до седьмого класса вместе в школе учились. Он потом поступил к тебе в училище, а она уехала в республиканское хореографическое. Да вспомни, же! Она еще в шестом классе нашему парню ухо портфелем рассекла. Саданула после уроков за то, что он ей что-то неправильно подсказал, а она из-за этого пару схватила. Ты тогда спросила Мурада, почему он ей сдачи не дал, а он ответил: – Что бить-то, эту дуру сивую? Она же дерется только потому, что влюблена в меня по уши!

Страшная догадка, как молния, ударила Джамилю. Она позеленела, схватилась за желудок и побежала в ванную комнату. Рвотный кашель душил ее, выворачивая наизнанку. Силы покинули Милю и она, пытаясь удержать равновесие, вцепилась мокрыми руками за край умывальника. Перед глазами Азархановой стояла отвратительная картина, которую она видела так четко, будто находилась в непосредственной близости.