Убийство – дело житейское

Шофер вошел, улыбаясь, и вручил девушке сумку. Вежливо поблагодарив за оказанную услугу, Наиля достала из нее свой паспорт, свидетельство о рождении малыша и протянула их Азархановой. Все оказалось так, как и предполагала взвинченная до предела мать. В паспорте ненавистной ей особы стоял штамп о браке с Мурадом, а в метриках ребенка Урманов-младший был записан, как его отец. Брак был зарегистрирован за два месяца до рождения малыша.

– Ты, Исмаил, только сегодня утром мечтал иметь младенца. Похоже, Бог тебя услышал. Преподнес сразу готовенького, без нервов, без хлопот, без затрат! Жаль только, что у нас сын недоразвитый! Возможно, внук будет поумнее. Я полагаю, генетически этот ребенок не имеет с нашим дураком ничего общего!

– Зря ты так кипятишься, мама. Я же служил в столице, и все увольнительные проводил вместе с Наилей. Это я не разрешил ей делать аборт, а уговорил родить. Обещал все уладить, когда отслужу…Просто, когда вернулся, увидел тебя и струсил. Спрятал паспорт, сказал, что перед возвращением домой напился и его потерял.

– Боже, что будет с Зухрой, с ее семьей, с нами? Здесь же жить станет невыносимо! – в отчаянии запричитал Исмаил.

– Успокойся, отец. Зухра в курсе всего. Она сама просила меня и Наилю не афишировать наши отношения. Умоляла молчать до тех пор, пока ее не припрут к стенке. Она не хочет замуж. У нее другие планы. Зуля поклялась, что вернется сюда только тогда, когда станет таким же специалистом, как Эвелина.

– Господи, опять Лина… и здесь Лина! – закричала Джамиля. – Уходите. Я вас видеть не желаю… Все убирайтесь вон! А ты, Иса, можешь радоваться. У тебя есть внук. Теперь сможешь с достоинством изображать из себя аксакала и облизываться, глядя на молодых баб… Я с тобой развожусь…

В тот же день Иван Петрович уложил Азарханову к себе в больницу в нервное отделение. Через несколько дней Миля, столкнувшись на процедурах с Таней Рийден, впала в глубочайшую депрессию – она сообразила, что находится в одной упряжке с этой, глубоко презираемой ею женщиной. Это событие настолько ухудшило состояние психики Джамили, что врачи были вынуждены продлить срок ее пребывания в больнице на неопределенное время.

9

Прошло полтора месяца. Приближался Новый год. Утром двадцать четвертого декабря, накануне католического рождества, Таня, взгромоздившись на табурет, наряжала елку, а Эвелина Родионовна, удобно расположившись в кресле, читала почту. Помимо нескольких поздравительных открыток, она получила два письма, которые полностью поглотили ее внимание. Первым она распечатала конверт с обратным адресом Рийданов. Четким, почти каллиграфическим почерком, Ефросинья Павловна писала о том, что чувствует себя отвратительно, а потому обслуживать Михаила и Валентину не может. Она требовала от Лины, чтобы она прислала дочь домой, так как той пора начинать обслуживать свою семью. Фрося сообщала, что сын после безумных выходок Тани, свою квартиру законсервировал – в ней жить невозможно из-за застарелой вони, к которой теперь прибавилась паутина, пыль и грязь. Эвелина, прочитав это вслух, проворчала:

– Здесь все ложь на лжи! Ира выцарапывала у Миши твой паспорт, стоя на вашей кухне.

– Мама, в нашей квартире кухня и спальня были чистыми. Я полагаю, именно там все это время Михаил встречался с Валей.

– Ты даже и вообразить себе не можешь, что госпожа Рийден тут накропала… Угрожает нам… Пишет, если ты в течение месяца не вернешься и не заберешь своих, Алкис надавит на местную милицию, и они откажутся продлевать тебе прописку. Как ты думаешь, он это сумеет сделать?

– Конечно, сможет! У него высокое звание, прекрасная репутация и такие связи, что никто не посмеет с ним конфликтовать. Тем более из-за его собственной невестки.

– А Исмаил нам не поможет?

– Нет, мама, сейчас он сам держится только на честном слове. Иса много денег отдал за дом – выбрал дорогой, просторный… Он ведь купил его не только для семьи Мурика, но и для себя. Потом кругленькую сумму выложил на сабантуй – считал, что отмечает и новоселье, и свадьбу сына, и рождение внука. В общем, в органах ему намекнули – еще один широкий жест и будет проверка с пристрастием, станут выяснять, откуда у него такие средства.

– Ну ничего, с годик посидит тихо, а потом все это забудется. Зато теперь он наш ближайший сосед. Достаточно встать на ящик во дворе, что стоит у забора, и увидишь его сад… Да, а скажи, Джамиля по-прежнему не желает здесь появляться?

– Исмаил сообщил мне по секрету, что Миля собирается с ним разводиться. Он даже подозревает, что на усиленной проверке его деятельности настаивает именно она. Но Иса спокоен, говорит, у него все более или менее чисто. Считает, что дела Мили в училище обстоят гораздо хуже. К тому же, он надеется, что жена не станет писать на него жалобы, так как не захочет, чтобы конфисковали новый дом. На Наильку и на младенца ей, конечно, плевать, но сына она не посмеет выкинуть на улицу. Она же понимает – после ее проклятий он никогда в ее квартиру не вернется.

– А как у Мурада дела в училище?