Убийство – дело житейское

– Давайте, Иса сначала помянем Женечку. Скоро год, как его с нами нет, а потом выпьем за деток! За то, чтобы мы имели возможность им помогать, а наши заботы не были им в тягость!

…По поводу времяпрепровождения своей бывшей подруги Пазевская не ошиблась. Джамиля гадала. Поздно освободившись в училище, Азарханова вернулась домой в мерзком настроении. Есть ей не хотелось, и она наскоро выпив чашку двойного кофе, уселась за ведьмин лист, сохранившийся со времен ее дружбы с Эвелиной. Миля задернула шторы, зажгла несколько свечей, одну из них поставила на край бумаги с алфавитом и, разогрев блюдце, приступила.

Вспомнив, что Пазевская утверждала, будто предстоящая ночь опасна для таких игр, она надумала вызвать дух своего недавно скончавшегося двоюродного брата. В памяти Джамили сохранился его милый облик, и она решила, что его душа никогда не причинит ей вреда.

Поначалу, пока Миля не вошла в транс, блюдце не двигалось. Но постепенно, возбуждение ее мозга передалось в кончики пальцев, и оно побежало.

О чем только не спрашивала Джамиля, и на все получала благостные ответы. Время летело незаметно и к утру, с трудом разогнув онемевшую спину, она счастливо вздохнула. Почести, высокие должности, огромные деньги, возвращение мужа, разрыв сына с рыжей потаскухой – все это по прогнозам брата сулила ей жизнь. Азарханова удовлетворенно растянулась на кровати. Но через полчаса вскочила, как ужаленная.

– Я спрашивала брата, но он близкий мне человек, его душа помнит меня и оберегает… Все прогнозы, что я получила этой ночью – ложь! Буду гадать сегодня. Двадцать пятого декабря – день абсолютной истины!

Наскоро ополоснув лицо, Азарханова позвонила на работу. Сказавшись больной, она пообещала прийти в училище тридцатого декабря на новогодний вечер.

После этого звонка ощущение полной свободы опьянило Милю. Ей показалось – всего шесть дней напряженного гадания, и она до конца жизни избавится от страхов, сомнений и одиночества, навсегда освободится от сознания, что, несмотря на свой незаурядный ум, талант и связи, проиграла схватку с Пазевской.

– Я хочу правду и будь, что будет! – решила Джамиля и принялась вызывать дух Кассандры. – Она единственная, кто знает будущее, и я уговорю ее открыть мне тайну моего бытия!

После настойчивых взываний к духу легендарной провидицы, Миле показалось, что та откликнулась. Поначалу, ответы прорицательницы были уклончивыми, и суть их ускользала. Но потом… Потом… Все сомнения мятущейся души вопрошающей, все ее страхи, ненависть и жажда мщения облеклись в слова. Оторваться от этого уже не было сил. Время для Джамили остановилось. После каждого вопроса ее настроение менялось. Оно металось, как свеча под дыханием порывистого ветра. Вопрос – ответ положительный. Через несколько минут этот же вопрос в чуточку расширенном варианте – ответ отрицательный, и так без конца. За четверо суток Миля проспала не более десяти чесов и выпила весь свой полугодовой запас кофе. Один раз позвонил Исмаил, справился о ее здоровье. Джамиля непристойно обругала мужа, отключила телефон и продолжила гадание. Возбуждение Мили нарастало. Доведенная до отчаяния противоречивыми ответами Кассандры, потерявшая терпение женщина переключилась на общение с духом древнегреческой прорицательницы из Дельф Пифии.

Двадцать восьмого декабря, ближе к вечеру, в годовщину гибели Фаргина, Эвелина Родионовна, помянув в церкви своего безвременно погибшего друга, вернулась домой расстроенная. Чтобы немного отвлечься от горьких мыслей, она села перечитывать письмо Прядина. Сведения, полученные от Павла, ее гипнотизировали – они странным образом были связаны с картинами, мелькавшими в ее голове во время болезни. Лина чувствовала потребность в упорядочении этой информации. Ей показалось, что кодом к ней является взаимосвязь начальных слогов имен столичных родственников Тани, поэтому Эвелина взяла чистый лист бумаги, выписала на него данные этих людей и стала ими манипулировать. Она отсекла от их имен отчеств и фамилий часть букв, оставшиеся сложила в слова и от неожиданности ахнула: отношения между членами этой странной семейки были аналогичны тем, что складывались между мифологическими персонажами, заполнявшими ее видения. Этот феномен бросался в глаза даже непосвященному:

Свекровь – Ефро(синья) Па(вловна) Быкова. = Европа Быкова.

Свекр – А(лкис) Сте(панович) Рий(ден) = Астерий.

Муж – Ми(хаил) Нос(ов) = Минос.

Первая жена, мать Вали – П(олина) А(ндреевна) Сифа(ев)а = Пасифая.

В конце листа, представив в таком же варианте и свое собственное имя, Лина расхохоталась:

Эв(елина) Ро(дионовна) Пазевсная = Эвропа Зевская.