Убийство Джанни Версаче

«Эндрю отчаянно хотел бы обладать такого же рода умом, прозорливостью и рассудительностью, какие в полной мере были присущи доктору Мауэру, но он хотел получить их незамедлительно, — говорит Мэтью Рифат. — Он хотел наслаждаться искусством, культурой, знакомством с важными людьми. Но его тоска по всему этому далеко опережала возможности его ума и интуиции — и выплескивалась в напускную пафосность: глядите, вот он я! Смотрите, какой я неотразимый и яркий, как всем со мной весело, — так позовите же меня на свой ужин! С Эндрю было крайне интересно общаться, но не менее интересно было за ним и наблюдать — и, в общем, становилось ясно, что он все время лицедействует. Без этого грош ему цена. Ни здравомыслием, ни деловой хваткой он не обладал, а потому и не способен был добиваться желаемого».

В последние два года учебы в Епископской школе круг друзей Эндрю заметно расширился — он потянулся к более светской тусовке, в которой кое-кто имел и репутацию «нариков». Употребление наркотиков и алкоголя было делом обычным среди определенного контингента учащихся Епископской, и, как только Эндрю получил водительские права, он сразу же стал задерживаться в городе до глубокой ночи, нередко наведываясь в парк Бальбоа, общеизвестное место сбора гей-тусовки. Эндрю любил считать себя полноправным членом гламурной «испорченной молодежи», представители которой ярко представлены в лице вечно обдолбанных богатых деток в романе Брета Истона Эллиса «Ниже нуля». Ему нравился принцип «жить быстро, умереть молодым»[16].

Вероятно, из-за крайне завышенных ожиданий родителей и собственного католического воспитания Эндрю так и не смог заставить себя признаться дома в том, о чем вне дома говорил откровенно: что он гей. Дабы дополнить свою репутацию человека безбашенного еще и реноме опасного отморозка, Эндрю стал регулярно прихватывать с собой в школу пистолет. Держал он его, правда, в машине, но некоторым одноклассникам показывал, иногда с пояснением, что пистолет ему выдал отец для самообороны.

Ближе к окончанию средней школы все в классе были поглощены подготовкой к поступлению в колледж. Эндрю же хранил гробовое молчание. На единых вступительных экзаменах он набрал 1190 баллов — неплохо, но недостаточно для получения стипендии на обучение в ведущих университетах. Между тем характеристика ему Епископской школой была выдана просто-таки блистательная: «Эндрю — настоящий интеллектуал с отменным чувством юмора и небезразличный к окружающим человек. Он прекрасно ладит со взрослыми, умеет блестяще рассуждать об истории и культуре, способен мыслить широко и глубоко. Будучи натурой независимой, изредка позволяет себе потакать своим прихотям, а по временам утрачивает интерес ко всем прочим предметам, кроме любимых. Обладающий всесторонней индивидуальностью, Эндрю привнесет оживление в жизнь кампуса любого колледжа! <…> Все мы стоя аплодируем его оригинальности, одержимости идеями и богатству воображения». Аплодисменты аплодисментами, вот только отец Эндрю к тому времени изрядно поиздержался, и любимый сын, вероятно, начал осознавать, что денег на его отправку в какой бы то ни было университет не предвидится, потому и стал уклоняться от разговоров о следующем шаге в жизни.

На протяжении всей учебы в старших классах Эндрю не стеснялся обсуждать образ жизни богачей и знаменитостей, в круг которых ему так хотелось бы выбиться и самому, вот только никакого конкретного плана, как это сделать, у него не было. Живя в окружении людей успешных и состоятельных, но страшно тоскуя при этом по вещам куда более утонченным, он пытался преподнести себя в качестве человека, и так вхожего в самые верхи. Но, поскольку трудиться он не желал, зато неистово стремился всё время блистать — вплоть до того, что по временам приходил в бешенство, если на него не обращали должного внимания, — то всё это по совокупности и привело к эскалации его гипертрофированно экстравагантного поведения.

«Именно ярость и придавала ему сил преодолевать неуверенность», — считает Мэтью Рифат. В начале их дружбы, еще совсем мальчишками, Эндрю и Мэтью имели обстоятельную беседу о своих жизненных целях. Эндрю четко сформулировал, что хочет навеки остаться в памяти людей: «Никакой конкретной цели, наподобие того что „хочу стать президентом США и этим запомниться людям“, — отнюдь. Скорее что-то типа „Людям я надолго запомнюсь, но не своими достижениями, а своим поведением и своей яркой личностью“. Для него было очень важно навсегда оставить след в сознании людей, и прежде всего тех, кто на него самого производил неизгладимое впечатление».

Пит