Убийство экпромтом

- Я думал, это будет звучать правдоподобно. Если я скажу вам правду, вы подумаете, что я лгу. Марко сам предложил мне свои услуги! Он сказал мне, что знает, что я очень хочу заполучить Вильямса, а он может помочь мне - за плату, естественно, - и я подумал, что, черт возьми, я теряю? Вот я и нанял его с условием: нет Вильямса - нет платы.

- Могла ли информация относительно Вильямса просочиться куда-то из вашего офиса? Креспин зло посмотрел на меня:

- Вы смеетесь, лейтенант. В сравнении с моей службой безопасности ЦРУ просто любители!

- Тогда сведения могли исходить только от самого Вильямса или, что более вероятно, от кого-то из его окружения?

- Об этом я тоже думал тогда. - Он пожал плечами. - Но в конце концов, какая теперь разница?

- Полностью согласен, - подтвердил я. - Было очень приятно снова встретиться с вами, мистер Креспин.

- Не стоит заходить слишком далеко, - проворчал он. - Без особого желания я должен сказать, что ваши пиратские методы вести расследования вызывают уважение, лейтенант, но и все. Я надеюсь что вы поймаете своего убийцу, и особенно рассчитываю на то, что им окажется Марко. Но, помимо этого, я не подам вам руки, даже если вы будете тонуть в сточной канаве!

***

При дневном свете интерьер "Золотого буйвола" выглядел несколько убогим. Лишенный мягкого света свечей и скрипичной музыки, ресторан утратил большую часть своего очарования. Приход Хелен Уолш, одетой в черно-белое платье, которое открывало больше, чем скрывало, несколько улучшил положение, а официант поспешил усадить нас за стол прежде, чем мы успели собраться с мыслями и отправиться в другое место.

- Я сделал заказ для тебя, - сказал я, - потому что сегодняшний день просто создан для мартини. Может быть, ты заметила этакую вязкость в воздухе?

- И это внезапное ощущение, что весь мир мог бы быть твоим, - подтвердила она.

- Еще я заказал нам рубленое мясо.

- Мартини и рубленое мясо! - воскликнула она. - А где же индусы? - Она огляделась. - Я не вижу их!

- Индусы?

- Переодетые скрипачи. Может быть, у них те же проблемы с их ситарами, что и у меня с моим?

- А что случилось с твоим ситаром? - спросил я, выдерживая ее тон.

- Он болит! - печально сказала она.

Это, естественно, пробудило во мне гордость, и я, довольный, глотнул мартини; она же выжидательно смотрела на меня.

- Как продвигаются твои дела, Эл? - спросила она.

- Потихоньку, Хелен. - Я смущенно посмотрел на нее. - Прости, если я перестану называть тебя Хелен, я совсем запутаюсь. Как мне называть вас, мисс Уолш?

Может, стоит придерживаться фактов и называть вас миссис Вильяме?

Она медленно опустила веки, ненадолго прикрыв свои сапфировые глаза.

- Не дурачь меня, Эл Уилер, - просто сказала она. - Не такой ты чертовски ловкий! Когда я выходила из твоей квартиры утром, я вдруг вспомнила. Ночью, в самый патетический момент, я совершила ужасную ошибку - ошибку страсти, - я думаю, ты мог так назвать это - правильно?

- Я должен был обидеться, когда ты назвала меня Брюсом, но этого не произошло. Однако я спросил у Джеффа Фаллана, что он помнит о Брюсе Вильямсе, и он рассказал мне в том числе о его рыжеволосой жене.

- Я просто не хотела, чтобы ты жалел бедную вдову, любимый, - нежно сказала она.

- Он, видно, был не в своем уме! - буркнул я.

- Кто?

- Брюс Вильяме - кто же еще. Парень, который ухитрился жениться на такой женщине, как ты, и не воспользовался этим.

- Я любила Брюса. - Она тупо смотрела куда-то в дальний угол зала. - Он, наверное, тоже любил меня по-своему. Но это была пытка.

- Что ты хочешь этим сказать?

- Несколько первых месяцев все было прекрасно, но потом он узнал, что я его обманула. Брюс был тем, кого я искала; я любила его и знала, что могу стать ему хорошей женой. Поэтому я придумала трогательную историю о добропорядочной семье со Среднего Запада и о том, как мои бедные мамочка и папочка погибли в автомобильной катастрофе, когда мне было семнадцать лет. Добрая старая тетушка Кэрри взяла меня к себе, но она умерла, когда мне исполнилось двадцать, и уже больше ничто не держало меня в тех местах. Тогда я приехала в Южную Калифорнию.

- Но мне ты собираешься сказать правду, я полагаю, - подтолкнул ее я.