Убийство Генриха IV

Никола Паскье напоминает о предостережениях, которые делались королю в связи с его религиозной политикой и методами управления. Капитан Милад из Монкрабо-ан-Альбре в 1607 г., в страстную пятницу, явился к королю в Фонтенбло. Генрих приказал отцу Котону выслушать его и затем сообщить, в чем дело. Отец Котон отговорил короля верить капитану. Тогда Милад написал королю, чтобы напомнить о благодеяниях Господа и о том, «что ныне Он призывает его реформировать свою Церковь и хорошо управлять и держать в повиновении свое королевство, что он и должен делать, тем более что сам Господь всегда покровительствовал добрым королям и губил злых; что в тот час, когда Он к нему обращается, королю должно восстать от сна и подумать, как он мог бы отплатить за столькие благодеяния…» Милад еще раз написал королю в 1609 г., что «если он желает избежать гнева Божьего, ему должно во всех делах примириться с Ним и подчинить свою волю Его воле, следуя доброму пути, который ему указан, чтобы исполнять Его повеления… что ему должно крепко подумать о том, что Господь услышал глас, жалобы и стенания его народа, каковой едят как хлеб». Он писал отцу Котону «по той причине, что Ангел Господень уже обнажил свой меч, дабы поразить тех, кто избрал путь порока, проклятый пророками и апостолами». Милад был убежден, что его посещали «видения» о скорой смерти короля. Но в его словах мы видим лишь обычное недовольство людей, угнетенных налогами, раненных в самое сердце королевской религиозной политикой, убежденных, что король не чтит волю Провидения, людей, в чьих сердцах бурлит скрытая угроза.

В испанских землях — в Нидерландах, в германских землях — на Рейне, то есть в краях, куда Генрих IV планировал вторгнуться, перед выступлением французских войск многие ждали и желали смерти короля. «За две недели до сего печального события один купец из Дуэ отписал своему другу в Руан и попросил того сообщить, верно ли, что король был убит. Письмо было предъявлено на процессе. В ту самую пору подобный же слух прошел в Лилле, во Фландрии, о чем я [Никола Паскье] узнал от одного купца из тех мест. Другой купец, из Антверпена, написал одному фламандскому купцу, моему другу, проживающему в Париже, и тот снабдил меня отрывком сего письма, каковой я представляю вам. Вот его слова: „Весьма важно, что здесь говорили о смерти короля за двенадцать дней до того, как она случилась. Тогда еще ничего и не было, но в конце концов весть оказалась верной. Мы все весьма удивлены, что сюда пришло оное известие. Похоже, иные ведали, что сие должно случиться"». Никола Паскье добавляет: «Буассиз, государственный советник, а тогда посол у маркграфа Бранденбургского и герцога Нейбургского, сказал мне, что в Антверпене, Хертогенбосе и Маастрихте прошел слух, будто бы король убит, за десять дней до того, как сие произошло, а в Кельне в то же время читались некие письма, прямо посреди площади, каковые пришли из Антверпена и в каковых сообщалось о смерти короля, хоть он еще не умер. Галланден, директор коллежа в Бонкуре, по возвращении из Арраса поведал мне, что в Аррасе о смерти короля знали за неделю до того, как оная свершилась…»

В том же духе, что и утверждения Никола Паскье, изложены результаты официального расследования, предпринятого от имени правительства после убийства Генриха IV и проведенного Отманом Вилье[43]. Он сформулировал тридцать три пункта, определенную часть которых, скорее всего, надо отбросить. Вот те, что выглядят достоверными. Некий секретарь графа фон Толлерна по возвращении из своей миссии во Франции заявил по поводу поддержки, обещанной Генрихом IV протестантским князьям Германии: «Он не осмелится. А то его католические подданные его же и убьют». Таким образом, этот секретарь посольства утверждал, прожив некоторое время во Франции, что, если бы король осмелился вмешаться в Юлих-Клевское дело на стороне протестантских князей, из рядов французских католиков могло явиться множество убийц, и среди них оказалось бы немало тех, кого мы можем назвать «потенциальными Равальяками».