Убийство Генриха IV

Лагард утверждал, что, будучи в Неаполе, свел знакомство с «неким Лабрюйером, скрывавшимся в указанном Неаполе со времен Лиги, каковой познакомил его со многими прочими», и с отцом Алагоном, иезуитом, дядей герцога Лермы — фаворита короля Испании Филиппа III. Отец Алагон спросил, знал ли он маршала де Бирона. Лагард отвечал, что да, и поведал «о крайнем сожалении по поводу смерти означенного маршала де Бирона, с коим связывал свои чаяния». Тогда иезуит сказал ему, что «Господь уберег его, чтобы он послужил христианскому миру, а если он пожелает поверить иезуиту, тот сделает его счастливейшим из людей его положения в королевстве самого могущественного монарха на земле или же даст ему большую пенсию». Лагард подтвердил, что это было бы ему по вкусу. Тогда иезуит сказал: «Говоря с вами, я подразумевал короля Франции, имея в виду недовольство, которое испытывают по отношению к нему католики, и дурное мнение, каковое о нем имеют. Если вы возьметесь убить его, что вам будет легко, я вас сделаю одним из самых богатых господ при дворе короля Испании, где вы получите столько почета, сколько возжелаете». Лагард попросил дать ему подумать. Однако некоторые из заговорщиков непрестанно следили за ним. «Его множество раз приглашали на празднества и пиры, в том числе некий Шарль Эбер, секретарь покойного маршала де Бирона, некий Луи д’Экс, губернатор Марселя в то время, когда умер Казо[45] и вышеупомянутый Лабрюйер, каковые все укрылись в означенном Неаполе. На последней из трапез, где он был, что состоялась у оного Эбера, вкупе с упомянутыми находился некто по имени Ру, провансалец, а пока они сидели за столом, явился некто ему незнакомый, одетый в алое и фиолетовое, каковой принят был в обществе с большим почтением и приглашен за стол. Он сел и, будучи спрошен кем-то из поименованных, что за дела привели его в Неаполь, ответствовал, что привез письма вице-королю Неаполя[46] от одного французского сеньора, какового он назвал и чье имя сьер де Лагард произнес перед господами из парламента, когда был допрошен; на оные письма он желает получить ответ после обеда, дабы возвратиться с ним во Францию, где должен будет, пожертвовав жизнью, убить короля, и он уверен, что нанесет удар». На другой день Лабрюйер отвел Лагарда к отцу Алагону, который снова говорил с ним о цареубийстве. Лагард спросил, как это сделать. «Алагон ответствовал, что сие можно было бы сделать посредством одного выстрела из пистолета во время охоты на оленя». Тогда Лагард бежал, отыскал французского посланника, г-на де Брева, в Риме, а затем направился в Фонтенбло в свите герцога Неверского. Он предстал перед королем. Тот сказал ему, «чтобы он хорошо берег эти письма, дабы предъявить их, когда Его Величество их у него потребует. Сказал также, что низвел своих врагов до такого ничтожества, что они не причинят ему ничего дурного». Затем Лагард сопровождал по разным странам Европы маршала Польши. Будучи с миссией во Франкфурте, он узнал о смерти Генриха IV. По возвращении во Францию он получил от короля Людовика XIII в 1615 г. должность генерального контролера пивоварения. Но внезапно его бросили в Бастилию, потом, по истечении девяти месяцев, перевели в Консьержери, где в 1619 г. он еще сидел вместе с другими обвиняемыми.

Итак, по словам этого капитана-авантюриста, французы — бывшие члены Лиги и бывшие «бироновцы», скрывавшиеся в Неаполе, замышляли там с 1602 г. убийство Генриха IV, поддерживая связь со своими сообщниками во Франции и с эмиссарами испанского правительства. В рукописи Лагарда, излагающей все дело и хранящейся в Национальной библиотеке, уточняется, что неизвестным сотрапезником в доме лигера Эбера был Равальяк, а французским вельможей, чьи письма он вез, — герцог д’Эпернон[47]. Но в 1619 г. д’Эпернон в союзе с Марией Медичи восстал против фаворита, герцога де Люиня, и против короля, так что Лагард мог счесть удобным обвинить его. В этом последнем пункте мы не обязаны верить Лагарду.