Убийство Генриха IV

Поскольку Генрих IV нуждался в деньгах, он прислушался к предложениям одного «партизана», Шарля Поле, которые могли примирить желания чиновников и стремление сохранить права короля и государства. 12 декабря 1604 г. королевская декларация оповестила чиновников, что они могут избавиться от правила о сорока днях. Если они будут ежегодно платить страховой взнос — шестидесятую часть стоимости, в которую Совет оценит их должность, — они смогут впоследствии уступить ее, и если даже они умрут до истечения сорокового дня, уступка останется действительной, и эту должность получит тот, кому ее предназначали; должность либо ее стоимость, если чиновник уступит ее постороннему, останется в семье. Наследственность должностей могла установиться окончательно. Страховой взнос носил официальное название «ежегодного сбора». В обиходе общество вскоре окрестило его «полеттой». Взимание ежегодного сбора, сборов за уступку, продажа должностей, вакантных или новых, были отданы на откуп Шарлю Поле.

Ежегодный взнос придавал чиновникам уверенность. Он имел огромный успех. В 1608 г. юрист Луазо своими глазами видел, с каким рвением чиновники выплачивают полет-ту. «В начале января нынешнего 1608 г., в морозы, я, будучи в Париже, однажды вечером вздумал заехать к одному партизану ежегодного сбора за должности, чтобы побеседовать с ним на эту тему. В то время он был чересчур занят. Я неудачно выбрал время. Я обнаружил в его доме большую толпу чиновников, спешивших и толкавшихся, первый из которых вручал ему деньги; никто из них, придя с улицы обутым, не поленился разуться. Я заметил, что по мере того, как их отпускали, они направлялись прямо к нотариусу, живущему довольно близко, чтобы заверить свои полномочия на уступку, и, казалось, они идут словно по льду, опасаясь сделать неверный шаг, — так они боялись умереть в дороге. Потом, когда сгустилась тьма и партизан закрыл свой реестр, до меня донесся громкий ропот собравшихся, каковые продолжали осаждать его, настаивая, чтобы он принял их деньги, ибо говорили, что не знают, не умрут ли этой ночью»[276]. Чиновники были признательны королю за милость введения «ежегодного сбора». Согласие между королем и должностным дворянством укрепилось.

Введя ежегодный сбор, Генрих IV вызвал недовольство многих. Прежде всего к ним относилась небольшая группа чиновников во главе с канцлером Бельевром, которые пеклись о качестве государственной службы и об ее уровне. Бельевр предвидел, что король больше не сможет выбирать себе чиновников, что к должностям получат доступ неспособные и подкупные люди, если только у них есть богатства. Должности значительно повысятся в цене. Дворяне больше не смогут направлять своих сыновей в верховные суды, не смогут вводить их туда ни президенты, ни советники парламента. Парламенты наполнятся детьми спекулянтов. Юстиция станет подкупной, и ее будут презирать. Соперничество чиновников очень ослабнет, потому что король больше не сможет дать должность верному слуге или разрешить должностному лицу не платить сбор за уступку, ибо это будет противоречить правам откупщика. Снизится усердие чиновников. С нравственной и профессиональной деградацией сословия чиновников, особенно членов парламентов, исчезнет возможность для «четвертого сословия» ограничивать власть монарха, возможность существования сильных и уважаемых парламентов, пополняемых по наследству членами нескольких семейств, аноблированных за службу королю, парламентов как эманации некой социальной группы, влиятельной благодаря богатству и связям ее членов, парламентов, избавленных от судебной конкуренции со стороны королевских Советов, со стороны различных комиссаров короля, парламентов, пользующихся авторитетом и употребляющим всю свою власть на пользу королю, внимательному к их ремонстрациям, которому они служат и которого вместе с тем направляют. Не осталось бы иного выхода, кроме абсолютизма. Но как раз этого и хотел Генрих IV. В октябре 1605 г. он отобрал у Бельевра королевские печати. Рони, сторонник ежегодного взноса и орудие короля, остался членом Совета[277].