Убийство Юлия Цезаря

Билли Требоній завязалъ какую-то бесду съ Маркомъ Антоніемъ, другомъ народа и Цезаря, и подъ тмъ или инымъ предлогомъ отвелъ его въ сторону, а Брутъ, Децій, Каска, Цинна, Метелъ, Кимберъ и другіе изъ той же шайки презрнныхъ, отчаянныхъ головорзовъ, длающихъ нын Римъ не безопаснымъ, образовали собою кольцо вокругъ обреченнаго на гибель Цезаря.

Затмъ Кимберъ опустился на колни и сталъ просить вернуть изъ ссылки его брата, но Цезарь попрекнулъ его за недостойную подхалимническую позу и отказался исполнить просьбу. Вслдъ за Кимберомъ къ Цезарю протснился сначала Брутъ, а потомъ Кассій, такъ же настаивая на возвращеніе сосланнаго Публія. Но Цезарь и имъ отказалъ. Онъ выразился, что ничто не въ состояніи его поколебать: разъ имъ принято какое-нибудь ршеніе, онъ остается при немъ неизмнно, какъ сверная звзда. И въ лестныхъ выраженіяхъ онъ распространился объ устойчивости этой звзды и о постоянств ея темперамента. Подтвердивъ затмъ сходство ихъ характеровъ, онъ указалъ, что считаетъ себя единственнымъ, вроятно, человкомъ въ стран, который ей именно подобенъ, и поэтому, разъ онъ имлъ „твердость“ сослать Кимбера, онъ будетъ имть „твердость“ оставить его тамъ въ ссылк, и вообще, — будь онъ проклятъ, — если не сдержитъ своего слова!

Тогда вдругъ Каска воспользовался этимъ пустяшнымъ поводомъ для нападенія, подскочилъ къ Цезарю и ударилъ его кинжаломъ; Цезарь правой рукой схватилъ его за рукавъ, а лвой — съ плеча нанесъ ему ударъ въ голову, такъ что злодй, обливаясь кровью, рухнулъ на полъ. Затмъ, прислонившись спиною къ стату Помпея, онъ сталъ въ дозу боксера, дабы отразить нападающихъ; Кассій, Кимберъ и Цинна бросились на него съ обнаженными кинжалами и первому изъ нихъ удалось нанести ему нсколько пораненій, но, прежде чмъ онъ усплъ ударить вторично и прежде чмъ двое другихъ вообще успли нанести ударъ, Цезарь повергъ къ своимъ ногамъ всхъ трехъ злоумышленниковъ нсколькими ударами своего могучаго кулака.

Сенатъ въ это время находился въ неописуемомъ возбужденіи; благодаря давк гражданъ на хорахъ, безумно стремившихся выбраться изъ зданія, двери оказались блокированными; сенатскіе сторожа и помощники дрались съ подпольными убійцами; почтенные сенаторы, побросавъ свои неудобныя торжественныя мантіи, перепрыгивали черезъ скамейки и мчались въ дикой сумятиц по боковымъ корридорамъ, стремясь въ комитетскую комнату, въ то время, какъ тысяча голосовъ кричала: „Караулъ! Пo-ли-цію!“ и притомъ въ самыхъ различныхъ тонахъ, которые вырывалдсь изъ этого страшнаго шума и гама, какъ завыванія втра изъ рева бури. А посреди всего этого хаоса, повернувшись спиною къ стату, стоялъ великій Цезарь, подобно льву, окруженному сворой, и беззащитный, въ рукопашную отражалъ нападающихъ, съ твердымъ никогда не теряющимся самообладаніемъ, которое онъ давно уже усплъ выказать на кровавыхъ поляхъ битвы.

Билли Требоній и Кай Лигорій коснулись его своими кинжалами и упали на землю, отброшенные имъ точно такъ же, какъ и другіе ихъ соумышленники. И когда Цезарь увидлъ своего стараго друга Брута наступающимъ на него съ разбойничьимъ ножемъ въ рукахъ, онъ, какъ утверждаютъ, до глубины сокрушенный болью и удивленіемъ, безпомощно опустивъ свою непобдимую лвую руку, скрылъ лицо въ складкахъ плаща и принялъ вроломный ударъ, не длая даже попытки отстранить руку убійцы. Онъ воскликнулъ только: „Et tu, Brute!“ и палъ мертвымъ на мраморный полъ.

Намъ сообщаютъ, что сюртукъ, который былъ на покойномъ во время убійства, — тотъ самый, который онъ носилъ въ своей палатк посл обда, когда еще побждалъ Нервійцевъ, и что, когда его сняли съ трупа, онъ оказался прорзаннымъ и проколотымъ не мене, чмъ въ семи различныхъ мстахъ. Карманы были абсолютно пусты. Сюртукъ этотъ будетъ выставленъ во время похороннаго обряда, въ качеств неопровержимаго доказательства факта совершеннаго убійства. На достоврность послднихъ сообщеній можно вполн положиться, такъ какъ они получены нами отъ Марка Антонія, особое положеніе котораго ставитъ его въ необходимость знать все новое, что находится въ связи съ единственнымъ предметомъ, затмившимъ въ настоящую минуту всякіе другіе интересы Рима.

Позднйшія извстія. — Пока созывались жюри для осмотра трупа, Маркъ Антоній и другіе друзья покойнаго Цезаря захватили его останки и вынесли ихъ на форумъ, гд надъ ними Антоній и Брутъ произнесли, будто бы, рчи и вообще устроили среди народа такой спектакль, что въ то время, какъ печатается настоящее извстіе, начальникъ полиціи, убжденный въ неминуемости возстанія, принимаетъ самыя экстраординарныя мры къ охраненію безопасности города.

1864