Убийство к ужину

Открыв дверь в гостиную, он замешкался на пороге. Его взгляд не мог оторваться от того места, где недавно лежало тело. По коже пробежал озноб, хотя утро выдалось теплое. Именно отсутствие трупа живо напоминало о нем. Клуфтингер осторожно приблизился к дивану, немного помедлил и все-таки сел в кожаное кресло напротив. Огляделся и попытался представить себе, что же здесь произошло. Реконструировать события было необходимо, несмотря на скудные факты. Он перевел взгляд на обеденный стол, за которым в то утро сидел Вахтер. Перед ним чашка кофе и булочки с джемом на тарелке. Вот он откусывает, запивает глотком кофе, читает разложенную газету. Интересно, что он прочел перед самой смертью? Прогноз погоды? Биржевой курс? А может, криминальную хронику? Клуфтингер представил себе, о чем бы ему стало интересно прочитать, знай он, что через пару минут умрет. Но ведь жертва-то этого не знала…

Итак, раздался звонок в дверь — Клуфтингер вообразил себе мелодичные переливы. Потом надо будет проверить. Так, что дальше? Вахтер идет к двери, открывает. Кто стоит за ней? Знакомый? Друг? Во всяком случае, Вахтер его впускает.

Вероятнее всего, это мужчина. Клуфтингера удивило бы, если бы он ошибся. И не только потому, что, по статистике, большинство злостных преступников мужчины. Но даже ему самому, которого худышкой уж никак не назовешь, пришлось бы потрудиться, чтобы придушить кого-либо шнурком. Впрочем, возможно, комиссару просто не хочется даже допускать мысль, будто женщина способна на такое деяние. Так, они вместе проходят в гостиную, садятся на диван… Клуфтингер бросил взгляд через стол. Вахтер и человек без лица разговаривают. Дело доходит до ссоры, оба вскакивают, яростно жестикулируют.

— Ты не собирался его убивать, — неожиданно вслух сказал Клуфтингер воображаемому незнакомцу. — Ты не принес с собой оружия.

Возможно, безликий хотел поговорить о чем-то определенном, подвигнуть Вахтера на что-то. Но явно потерпел неудачу.

Завязалась драка, потом Вахтер получил удар по затылку или, падая, ударился сам. То, что произошло дальше, превратило рассерженного посетителя в хладнокровного убийцу, даже если за минуту до этого он и не подозревал о своих способностях. Он озирается, видит на столике рядом с новыми занавесками шнур, хватает его, обматывает несколько раз вокруг шеи Вахтера и затягивает. Вахтер сопротивляется. Вот он изгибается, бьется в конвульсиях, хватается за стеллаж, с которого сыплются книги, смахивает журналы со стола — но у него нет шанса…

У Клуфтингера от собственных фантазий побежали мурашки по телу. Что-то в тот день предшествовало этим событиям — что-то, сделавшее одного убийцей, а другого жертвой. Но что? Ответа он не находил. Тем не менее его не покидало чувство, будто он увидел то, чего не заметил в первый раз, и стоит на пороге разгадки. Убийца использовал шнур от занавесок — это уже не казалось полным абсурдом. Просто шнур оказался первым, что попалось под руку, когда Вахтер был готов вот-вот оправиться от удара и дать отпор.

Ладно. А что происходило после? Вроде бы в комнате ничего не пропало.

— Ты сбежал в панике, — снова возвестил он вслух. Все говорило об этом: и обстановка, и дверь, по словам Барча, оставшаяся открытой.

Клуфтингер снова посмотрел на столик, где так и лежали новые шторы. И тут его осенило. Он даже стукнул себя ладонью по лбу и схватился за мобильник. Санди оказалась на месте.

— Быстро выясни у Штробля или Майера, есть ли у Вахтера домработница, — прокричал он и, тут же заметив недопустимость подобного обращения к своей секретарше, повторил просьбу с подобающей вежливостью: — Фрейлейн Хенске, пожалуйста, не могли бы вы их поторопить с ответом?

Как же ему раньше-то не пришло в голову? После всего, что он узнал о фигуранте, трудно поверить, будто тот сам стал бы вешать шторы. Да и такая чистота в квартире совершенно не свойственна холостяку. Поскольку с женой он давно не жил, а его пассии вряд ли наводили порядок, то определенно у него имелась домработница. При его-то деньгах! А значит, она может стать главной свидетельницей. По крайней мере в плане того, что в доме оказалось не так или могло исчезнуть.

Комиссар решительно встал и как человек, решивший трудную задачку, с облегчением пошел к выходу. Во дворе он все-таки остановился и, дабы ублажить свое самомнение, нажал на кнопку звонка. Раздался нежный мелодичный перелив. Удовлетворенно кивнув, он направился к своему старенькому «пассату».