Убийство Хозяина: Как финансовые паразиты и долговое рабство разрушают мировую экономику

Милтон Фридман из Чикагской школы принял девиз рантье в качестве плаща-невидимки: «Нет такого понятия как „бесплатный завтрак“» (англ. сокр.— TINSTAAFL от «There Is No Such Thing As A Free Lunch»). (По-русски понятнее было бы выражение «бесплатный сыр» — Прим. перев.). Этот девиз означает, что нет паразитов, получающих доход без отдачи взамен эквивалентной стоимости. По крайней мере, в частном секторе нет паразитов. Осуждается лишь государственное регулирование, но не извлечение ренты. На самом деле, налогообложение рантье — получателей «бесплатных завтраков», которые «стригут купоны» и живут за счёт государственных облигаций, аренды собственности или монополий, — скорее осуждалось, а не одобрялось и Адамом Смитом, и Джоном Стюартом Миллем и их последователями — сторонниками свободного рынка в 19-м веке.

Давид Рикардо в своей теории ренты имел в виду британских землевладельцев, но умолчал о финансовых рантье — классе, который, как в шутку предложил Джон Мейнард Кейнс, следует усыпить (подвергнуть эвтаназии по соображениям гуманности). Землевладельцы, финансисты и монополисты были выделены как наиболее заметные нахлебники, любители «бесплатных завтраков» (free lunchers). Поэтому у них имеется сильнейший повод отрицать эту концепцию в принципе.

К известным паразитам в современной экономике относятся инвестиционные банкиры Уолл-стрит и управляющие хедж-фондами, которые поглощают компании и опустошают их пенсионные фонды; а также землевладельцы, которые обирают своих арендаторов, взимая непомерно высокую арендную плату (угрожая выселением в случае невыполнения их несправедливых и вымогательских требований), и монополисты, которые надувают потребителей, назначая цены, не оправдываемые фактическими издержками производства. Коммерческие банки требуют, чтобы государственные казначейства (министерства финансов) или центральные банки покрывали их убытки, утверждая, что их деятельность по управлению кредитами необходима для распределения ресурсов и предотвращения экономического краха. Итак, здесь мы снова сталкиваемся с основным требованием рантье: «Жизнь или кошелёк?!»

Экономика рантье — это экономика, в которой отдельные лица и целые секторы экономики взимают плату за собственность и привилегии, которые они приобрели или чаще всего получили по наследству. Как заметил Оноре де Бальзак, величайшие состояния возникли в результате преступлений или инсайдерских сделок (на основе «внутренней» информации), детали которых настолько скрыты в глубине веков, что они считаются законными просто в силу социальной инерции.

В основе такого паразитизма лежит идея извлечения ренты: получать ничего не производя. Рыночная цена может существенно превышать внутреннюю себестоимость, что позволяет землевладельцам, монополистам и банкирам взимать больше за доступ к земле, природным ресурсам, монополиям и кредитам, чем должны стоить их услуги. Переформированные экономики вынуждены нести бремя тех, кого журналисты 19-го века называли праздными богачами, писатели 20-го века — баронами-разбойниками и властвующей элитой, а движение «Захвати Уолл-стрит» — Одним Процентом населения.

Чтобы предотвратить такую социально разрушительную эксплуатацию, большинство стран регулируют деятельность рантье и облагают ее налогами или держат такую потенциальную деятельность (прежде всего базовую инфраструктуру) в государственной собственности. Но регулятивный надзор в последние годы систематически не срабатывал. Самые богатые — Один Процент — отказавшись от налогов и правил, введённых за последние два столетия, присвоили почти весь прирост доходов после краха 2008 года. «Однопроцентщики», держа остальную часть общества в долгах, использовали своё богатство и требования кредиторов, чтобы получить контроль над избирательным процессом и правительствами, поддерживая законодателей, которые не облагают их налогами, а также судей или судебные системы, которые воздерживаются от их судебного преследования. Аналитические центры и бизнес-школы вопреки логике, которая убедила общество в необходимости регулирования и налогообложения рантье в первую очередь отдают предпочтение экономистам, которые изображают доходы рантье как вклад в экономику, а не её потери.

В истории наблюдается общая тенденция, что завоеватели, колонизаторы или привилегированные инсайдеры, извлекающие ренту, захватывают себе управление и присваивают плоды труда и промышленности. Банкиры и держатели облигаций требуют проценты, землевладельцы и владельцы ресурсов взимают ренты, а монополисты занимаются взвинчиванием цен. В результате экономика, контролируемая рантье, навязывает населению жёсткую экономию. Это самое худшее: даже в странах, страдающих от голода, выплата экономической ренты удорожает жизнь, увеличивая разброс цен по сравнению со стоимостями социально необходимых внутренних затрат на производство и распределение.