Убийство Хозяина: Как финансовые паразиты и долговое рабство разрушают мировую экономику

Вопрос в том, что для него продуктивно? Для банка «Голдман Сакс» продуктивно то, что приносит прибыль и спекулятивные доходы. Неолибералы, такие как Гэри Бекер (обсуждается ниже), определяют высокие зарплаты и премии как доход от «человеческого капитала». Счета национального дохода и продукта (NIPA) отображают все эти расходы как вклад финансовых услуг равной ценности в национальный «продукт». Похоже, всё это должно быть то, что мистер Бланкфейн в другом случае, как известно, назвал «исполнением работы Бога» по повышению производительности труда, Вопрос в том, оправдано ли сегодняшнее растущее неравенство между богатыми и наёмными работниками или нет? Этот вопрос был вынесен на передний план новостей Томасом Пикетти и Эммануэлем Саезом, статистические исследования которых показывают растущую концентрацию доходов в руках самых богатых — Одного Процента (населения). Основными «лекарствами», которые они предлагают, являются налог на богатство (особенно на наследственное имущество) и возврат к более жёсткому прогрессивному налогообложению доходов.

Идея большего обложения налогом более высоких доходов без учёта того, были ли их приросты получены «продуктивно» или за счёт извлечения рент в пользу рантье, — это победа над критиками, которых убедили не делать упор на политической цели Адама Смита и других экономистов-классиков: на первостепенном предотвращении получения «незаработанного» дохода. Как описано в Главе 3, классики признавали не только то, что доход рантье (и прирост капитала) зарабатываются хищническим и непродуктивным образом, но также и то, что земельная рента, монопольная рента и финансовые сборы в основном обеспечивают рост благосостояния Одного Процента по сравнению с тем, чем владеет остальная часть общества.

На рубеже 20-го века заработная плата выросла, но большая часть этого увеличения была выплачена землевладельцам из-за более высоких расходов на жилищное строительство, а также монополистам, банкирам и финансистам. Эти рентные платежи не позволили наёмным работникам получить выгоду от повышения заработной платы, которая уплыла из их рук в сектор финансов, страхования и недвижимости (FIRE). В конечном счёте важно, сколько остаётся на дискреционные расходы (то есть сверх жизненно необходимых расходов) после платежей за недвижимость, обслуживание долга и другие основные нужды. Наибольшее неравенство — это именно доля в чистом избыточном продукте за вычетом безубыточных прожиточных расходов. В той мере, в какой труд или бизнес работают безубыточно, даже если доход сконцентрирован в руках сектора FIRE и монополий, степень неравенства гораздо более выражена, чем показывает валовая статистика.

Вместо того чтобы считать накладные расходы рантье издержками производства и потребления, сегодня деятельность по извлечению ренты в отчётах NIPA изображается как производство «продукта». Доход сектора FIRE представляется как затраты на производство суммы, эквивалентной валовому внутреннему продукту (ВВП), а не как незаработанный доход или установление «пустых» цен. И ни в NIPA, ни в статистических данных Федеральной резервной системы о движении денежных средств не отражается, как богатейший финансовый слой экономики зарабатывает на приросте цен на землю и других «приростах капитала». Таким образом, на то, как накапливаются богатства в секторе FIRE, наброшен плащ-невидимка.

 

Дж. Б. Кларк отрицает, что доход рантье не заработан

 

Основной миф экономики, защищающей деятельность рантье, состоит в том, что каждый получает доход пропорционально своему вкладу в производство. Миф этот отрицает, что экономическая рента не заработана. Следовательно, нет никакой эксплуатации или незаработанных доходов, а, значит, нет и необходимости в реформах, отстаивавшихся классической политической экономией.

В Америке «отказников» от классического анализа возглавил Джон Бейтс Кларк (1847-1938). Кларк, как и почти все американские экономисты конца 19-го века, учился в Германии, где он воспринял особый акцент Исторической школы на государственной политике формирования рынков. Но по возвращении в Соединённые Штаты Кларк стал критиком рабочего движения и социализма, обретя своё последнее академическое пристанище в Колумбийском университете (1895-1923), естественном центре реакции против классической теории ренты. Журналист Генри Джордж привлёк большое количество последователей среди большого ирландского населения Нью-Йорка (изгнанного из своей страны после кражи их земли британскими землевладельцами) и почти был избран мэром в 1885 году, предложив ввести земельный налог и сделать государственной собственностью железные дороги и тому подобные естественные монополии. Другие общины иммигрантов принесли с собой в Штаты марксизм и пропаганду профсоюзного движения. Борьба с землевладельцами, не проживающими на своей земле, естественным образом слилась с обвинениями в адрес Уолл-стрит.