Убийство Короля Нага

Она стиснула зубы. Ему приходилось бороться не только с кошмарами, но и с мигренозными аурами¹ и двоением в глазах. Все стало настолько плохо, что с прошлой недели он не мог летать.

Отложив карандаш и бумагу, она встала.

— Если ты не будешь осторожен, то упадешь с этого дерева. И где ты тогда окажешься?

— Скорее всего, на земле, — сухо ответил он. — Падение с такой высоты никого не убьет. Разве что на нож. Или на бесреда. Ты же не хранишь этот маленький клинок в своей рубашке? Может, стоит достать его на случай падения?

Конечно, хранит. Она всегда хранила это маленькое лезвие для заточки карандашей. Оно было обмотано резиной и висело у нее между грудей, но никогда не рисковало уколоть ее. А если бы и укололо, то не причинило бы особого вреда.

— По крайней мере, мы живем не на Экекоме, где даже камни хотят тебя съесть. — Она попыталась улыбнуться, но улыбка дрогнула. — Думаю, нам нужно поговорить о переезде, Тиеро.

Они потратили все свои сбережения, чтобы переехать в эту маленькую хижину, расположенную среди деревьев в часе ходьбы от Дохахти и любого другого места с людьми и торговлей. И все это в отчаянной надежде, что удаленность от других пси-рас защитит их. Но этого не произошло.

И если Тиеро и Саланка пойдут по пути многих других представителей своих рас до них, наступит момент, когда они не смогут проснуться от кошмаров. Они просто окажутся в ловушке. Насколько ей было известно, никто еще не очнулся от этой комы. Возможно, они никогда и не проснутся. Если падет один, она, возможно, сумеет сохранить ему жизнь. Но если падут оба?

Он не поднимал на нее глаз.

Она заставила свой голос стать тверже.

— Я думаю, нам нужно вернуться туда, где есть люди, которые могут нам помочь. В одиночку мы не справимся.

Тиеро напрягся. Он расправил плечи и улыбнулся ей самой непринужденной улыбкой, на которую только был способен.

— Все будет хорошо, Банни². Мы найдем способ. Я не собираюсь падать в ближайшее время. Этот дом для тебя. Чтобы убедиться, что ты не останешься ни с чем.

Под ее ногами заскрипели половицы. Все для нее. Часть ее ненавидела этот маленький домик, хотя и знала, что они хотели его получить из лучших побуждений.

— Я знаю, что ты беспокоишься о…

Он насмехался.

— Нет. Дело не в этом. — Его глаза метнулись к ней, выражение лица стало слегка виноватым, словно он пытался выдумать плохую полуправду. — Я не войду в это место, пока у меня не останется выбора. Я не приближусь к нему, пока не останется выбора. Я даже предпочту умереть. Если я упаду здесь, я упаду. Ты мне ничего не должна. Я не жду, что ты потащишь мою коматозную шелуху к их двери. — Когда его слова стали резче, он поморщился. — Прости, — сказал он, на этот раз мягче. — Просто паранойя.

Потирая затылок, она старалась казаться такой же спокойной и уверенной, как прежде. Он никогда не был параноиком или подозрительным, но, несмотря на это, она не могла винить его за страх перед Дохахти. В карантинной каюте для экстрасенсов было неприятно находиться любому. Ее собственный пульс учащался от страха при мысли о том, что ей придется спускаться так далеко под землю вместе со столькими людьми. Но она была уверена, что его реакция объясняется тем, что он не хотел, чтобы у нее отняли этот дом. Переезд в Дохахти и оплата жилья, скорее всего, потребовали бы потери этого дома, каким бы маленьким он ни был. И тогда она останется без крова и перспектив, как только Тиеро и Саланка отправятся в свои важные путешествия. Оба отправятся к великим целям и планам, а она останется слоняться без дела.

— Если ты хочешь остаться в Дохахти, это неплохая идея, — продолжил он. Тиеро перешел к потрескавшемуся тазу в дальнем конце комнаты. Небольшое место для приготовления пищи было достаточно маленьким, и если бы он расправил крылья, то легко бы его заполнил. — Я могу позаботиться об этом доме. Ты могла бы подумать о том, чтобы взять кредит на мое имя. Если они дадут его.

— Я не оставлю ни одного из вас, если только не сделаю что-нибудь полезное. Но у них там есть лекарства и врачи, которые могли бы облегчить твое состояние.

— Облегчение не стоит риска, — сказал он. — Запомни мои слова. Мы войдем туда. Выйдут только некоторые из нас. Остальные, скорее всего, будут разорваны на куски.

— Они бы так не поступили…

— Никто из нас не знает, что бы они сделали. Есть истории. Некоторые из них правдивы. И для этого достаточно одного или двух. — Он провел рукой по лицу, затем медленно моргнул. С содроганием вздохнув, он поднял приземистый каменный чайник и проверил воду в нем. — Мы не узнаем, пока не станет слишком поздно. Мы просто… мы должны найти другое решение. И мы его найдем, Банни. Но это не будет связано с продажей этого дома. Этот дом принадлежит нам — тебе.

Если она не волновалась раньше, то теперь будет волноваться. Он использовал их детские прозвища только тогда, когда был глубоко озабочен.

Она обхватила себя руками, пальцы загибались на ее коралловой тунике.

— Есть ли что-нибудь, что мы могли бы сделать, чтобы в Дохахти все было хорошо и этот дом сохранился?

Он горько усмехнулся.