Убийство матери

Отчаянье. Нету спасенья.
В виски бьёт горячая кровь.
Вдруг – счáстливое озаренье —
Чужого ребёнка любовь.

Я в муках тебя не рожала,

Не знала бессонных ночей,
И ты не меня называла
Любимою мамой своей.

Судьба нас свела ненароком,

И стал нашим общим грехом,
Печальным, жестоким уроком
Проклятый казённый наш дом.

Я всех вас любила – по службе,

Всех тридцать, любовей моих,
Взлелеянных в ласке и дружбе,
Чужих – и до боли родных.

Учила я вас, как умела,

Вы жизни учили меня.
Жила я раскованно, смело,
Себя за характер кляня.

Но вы за него и любили —

За то, что была горяча,
И этой любовью стыдили,
Когда я сердилась, крича.

Ах, чем я любовь заслужила? —

Чтоб знать, как её удержать.
Какою была я – забыла,
А вас я боюсь потерять.

Я стольких уже потеряла,

Хороших и разных людей.
Пусть в жизни любила я мало —
Тебя и чужих мне детей.

Любила за то, что любила,

За то, что любили они,
Учила, ругала, корила
Детей, что роднее родни.

Теперь вы нужны мне, родные,

Нужнее, чем я вам тогда.
Драчливые, плаксы, шальные —
Вы в жизни моей – навсегда.

Неизвестно, что бы она ещё написала, если бы Анна Генриховна не получила вовремя «волчий билет». С детским домом пора было прощаться.

Тем более что телефонные звонки прекратились.

Неужели от героизма до преступления так близко? Осталось два шага. Школа, конечно, ни при чём. Это началось в Центре обучения.

* * *

Анжелика отодвинула на заднюю полочку героическую долю и шагнула в школьную жизнь. Адаптация прошла безболезненно, потому что школьная жизнь отличалась от героической не очень.