Убийство моей тетушки. Убить нелегко

Надо же, спросил на всякий случай. Делать ему нечего. Однако надо дать версию исчезновения записок Спенсера. Не говорить же правду.

– От Спенсера можно было ожидать чего угодно, – сказал я. – Он мог выбросить эти бумаги в окно. Кроме того, лист, который видела мисс Уиндэм, не обязательно имел отношение к его записям, если такие были.

Инспектор неожиданно со мной согласился:

– Вы совершенно правы, но лист, о котором говорила машинистка, к сожалению, не остался на балконе внизу, как тот конверт. Если бы я знал об этом раньше, то попросил осмотреть тротуары поблизости от здания.

Я пожал плечами:

– Сомневаюсь, что лист мог долго пролежать на оживленной улице. И вообще, какой от этого листа толк, даже если бы вы его нашли.

Инспектор закивал:

– Верно, но я привык проверять любую мелочь.

В это я охотно верил. Инспектор был именно таким. Но раз речь зашла о конверте, я решил поинтересоваться:

– В том конверте оказалось что-то интересное?

Инспектор вскинул голову:

– О да. Там были ядовитые кристаллы.

– …Которые Латимер взял из моего стола, – закончил я.

Инспектор покачал головой:

– Совсем не обязательно, сэр.

– Но я думаю, это подтверждает мой рассказ о случившемся.

– О вашей версии случившегося, так будет точнее, – произнес он раздраженно. – Ваше предположение необходимо доказать, и у меня на этот счет есть другие соображения. Убить, знаете ли, дело не простое, так же как и расследовать убийство.

Таков инспектор Хупингтон. Ему и в голову не приходило, что я давно догадался о его версии убийства. И зачем таких в Скотленд-Ярде держат, если даже обыватель вроде меня может, не напрягаясь, понять, что у него на уме.

Глава 8

Работы у меня было много, так что время летело быстро. Конечно, приходилось отвлекаться на беседы с инспектором, но он меня беспокоил не часто.

В «Агентстве» все были заняты рекламной кампанией «Галаца», которая проходила с огромным успехом. После случившегося мы стали широко известны. После первого же сенсационного репортажа о «двойной трагедии в рекламном агентстве» я постарался передать журналистам подробнейшие сведения о нашей фирме и ее возможностях и заверил общественность, что на работе «Агентства» гибель двух менеджеров не отразится. Как и следовало ожидать, клиенты выстроились в очередь. Правда, не очень известные, но это большого значения не имело.

Я также просил журналистов не забывать упоминать, что «Галац» совсем не опасен, а несчастье произошло по нелепой случайности. В общем, с прессой у меня был налажен прекрасный контакт, так что сведения о «Галаце», практически ничем не отличимые от рекламы, появились в газетах раньше, чем я заплатил за площадь. Возникло желание взять с Тонеску за это деньги, потому что это тоже реклама, но я подавил искушение, поскольку привык работать честно. Удовлетворился лишь тем, что немного повысил цену за услуги. Он принял это без возражений, так что я пожалел. Надо было повысить плату вдвое.

Кстати, Тонеску внакладе тоже не остался. Как только люди узнали о его средстве для очистки стекол, тут же пошли заказы. Он открыл офис, поднял цену на товар и принял мое предложение расширить число изданий для публикации рекламы.

В общем, пока дела складывались совсем неплохо. Если честно, отсутствие Латимера и Спенсера пошло «Агентству» на пользу. Как говорится, нет худа без добра. Выкупить их доли мне почти ничего не стоило. На фоне успеха «Галаца» долги Латимера уже ничего не значили.

Я начал подумывать о том, чтобы пригласить в «Агентство» более опытного художника и машинистку. А может быть, даже понадобятся две. Бизнес идет в гору.

Я также решил занять кабинет Латимера. Надо ли говорить, что это было самое лучшее помещение в офисе. В этом на Латимера можно было смело положиться. Томасу придется переместиться в кабинет Спенсера, хотя он этого, кажется, не хочет. Непонятно почему, ведь там он сможет работать без помех. В мой прежний кабинет можно будет посадить вторую машинистку или сотрудника, который займется связью с прессой и наконец освободит меня от этого утомительного и бесполезного занятия, отнимающего массу времени. Так или иначе, но пока я эту комнату оставил незанятой.

Томас переселяться на новое место категорически не желает. Сначала я подумал, что он просто не хочет менять привычную обстановку, но затем выяснилось, что ему неприятно работать в месте, где недавно умер человек. У него, видите ли, богатое воображение, как у каждого художника-творца, и он опасается появления привидений. В общем, вот такая чепуха. Замечу, что Томас не творец, а всего лишь оформитель с очень средними способностями и что хорош он только до тех пор, пока не появится кто-нибудь более подходящий. Да и воображение у него не богаче, чем у таракана.