Убийство моей тетушки. Убить нелегко

– Ты мог бы подождать, дорогой?

Хотелось бы мне точно припомнить, сказала ли она тогда «ты мог бы» или все-таки «это» могло бы подождать. Второй вариант лучше согласуется со здравым смыслом, но, памятуя о той терзавшей душу неизвестности, в какой я пребывал у Гая, склоняюсь теперь к первому. Он звенит в моих ушах, очень похожий на правду. Не хочу даже думать о том, что могло прийти тете на ум той ночью. Нет! Наверняка она спросила: «Это могло бы подождать, дорогой?» Хотя я мог бы поклясться, что слышал местоимение «ты».

На следующее утро вновь был затронут опасный предмет. На сей раз беседу начала тетя – с констатации улучшения своего самочувствия.

– Знаешь, Эдвард, позапрошлой ночью после кофе меня стало так клонить в сон – вот точно как тебя незадолго до этого, помнишь? И у кофе еще был такой странный привкус… – Я бросил проницательный взгляд на ее лицо, но оно выражало благодушную мягкость безо всякого подтекста. – Пожар, конечно, не дал мне уснуть.

– Не расскажете ли вы мне все же, как это произошло, тетя?

– Да нечего рассказывать, Эдвард. Загорелся платяной шкаф, за ним этажерка, ну, а я погасила их. Струей из огнетушителя.

– Даже не знал, что у нас есть огнетушитель – думал, они имеются только в машинах…

– А раньше и не было. Не правда ли, удачно вышло: как раз недавно я обзавелась им? Что-то такое прочитала, и оно навело меня на мысль купить огнетушитель.

– Прочли в газете, тетя Милдред?

– Да, в газете. А может, в журнале. Или в какой-то книге. В общем, неважно – слава богу, он оказался под рукой. Шкаф сгорел дьявольски быстро. Ну что, поел, дорогой? – Тетя уже рвалась вскочить из-за стола и нестись куда-то в своей вечной лихорадочной погоне неизвестно за чем.

– Да. Благодарю. Насчет требований по страховке – наверное, надо подумать. Сегодня этим займусь.

– Лучше не надо, Эдвард. В шкафу совсем ничего не лежало. Книг полис не покрывает, а ковер, в сущности, был мой, хотя ты считал его своим. Так что, по зрелом размышлении, лучше не заявлять претензий. Я так думаю. Ты не согласен? – И она удалилась, унеся поднос и закрыв за собой дверь загнутым вверх носком туфли – обе эти привычки терпеть не могу.

Слуги в этом доме и так недорабатывают – нечего им помогать. А эквилибристика туфлями просто вульгарна.

Однако я уже начинаю нервничать. Не таится ли в ее колкостях скрытый смысл? Естественно, я не собираюсь предъявлять к оплате полис, просто подумал: покажется странным, если такая мысль даже не придет мне в голову. У страховых агентов есть дурная привычка задавать такие неудобные вопросы… Вовсе не хочется, чтобы они слетелись сюда все вынюхивать. Но и тетино мнение, что «лучше не надо», мне тоже не нравится! Уж не подозревает ли она в чем-то меня?

Ах, до чего не помешало бы получить хоть сколько-нибудь внятный отчет – от нее, или от кухарки, или от Мэри. Но нет! В ответ – лишь незамутненные пустые взгляды. Обе служанки утверждают, будто мирно проспали все события, а тетка по-прежнему уклоняется. Возможно (это лишь догадка), «кубики» придали кофе специфический вкус (что тут скажешь? Моему кофе они его не придали), и старушка отпила лишь пару глотков. Поэтому сонливость сперва наступила, но скоро прошла и сменилась даже более бодрым состоянием, чем обычно. В результате, надо думать, первые же признаки пожара разбудили тетю или заставили вскочить с постели, если она просто беспокойно ворочалась. К тому моменту, как она их почувствовала, гардероб уже, наверное, охватило пламя; но ей все же удалось потушить его своим не ко времени подвернувшимся пеногоном. Желал бы я знать – что и где она могла прочесть такого, что подвигло ее пуститься на такую экстравагантную трату? Вероятно, что-нибудь о губительных пожарах в сельских усадьбах… Слава богу, хоть не прочла мой дневник! Ха! Какая, в самом деле, сногсшибательная, щекочущая нервы мысль! Смеюсь прямо над рукописью. Какая жалость, что она купила эту штуку именно теперь. Впрочем, как посмотреть, – ведь если главная мишень плана все равно не спала, какой толк в уничтожении дома? Нет, кто действительно подкачал, так это паршивые «сомнокубики»… Однако не понимаю! Я ведь точно знаю: они эффективны и, клянусь, не дают привкуса. Тревожно как-то. Ведь не знает же она больше, чем делает вид, что знает, правда? Если знает, жизнь моя станет невыносима.

Я сделал еще одну попытку выведать побольше. Снова спросил, почему сообщение пришло от Спенсера.

– Он просто как раз ехал в Ллвувлл, вот я его и попросила.

– Вы попросили? По-моему, в таком случае он должен был подписаться вашим именем.

– Нет, почему? Ведь отсылал он, Эдвард, мой мальчик. – В ее голосе словно бы зазвучало сочувствие ко мне, несмышленышу, лишенному каких бы то ни было знаний о приличиях. – Он очень деликатный человек и никогда не стал бы подписываться чужим именем.

– Я вовсе не обвиняю его в подлоге, дорогая тетя Милдред, но никак не возьму в толк… Как минимум с его стороны это было очень неосмотрительно. Ведь я испугался, что несчастье случилось с вами.