Убийство на Аппиевой дороге

— А чего мне ещё ждать? Это самое лёгкое наказание за то, что я сделал.

— Что ты здесь сидишь?

— Хозяин?

— Почему ты до сих пор здесь? Почему сидишь, сложа руки, и ожидаешь своей судьбы вместо того, чтобы сигануть вниз и бежать, куда глаза глядят? Шансов у тебя, конечно, немного, но это всё же лучше, чем смерть. Добрался бы до Остии, а там спрятался на каком-нибудь корабле, уходящем из Италии. Почему ты не сбежал этой ночью?

— Потому что…

— Почему?

— Потому что…

— Ну же? Что держало тебя здесь в ожидании кары?

— Хозяин, ты хочешь, чтобы я сказал, почему? Из-за неё. Из-за Дианы. Я не могу покинуть её. Я не могу без неё жить.

— Давус, Давус. — Я тяжело вздохнул. Минерва лежала, поверженная и разбитая, и над моим домом властвовала Венера.

Мы отправились в путь в шесть часов, когда солнце уже стояло в зените. Конюх Помпея согласился дать нам лошадей, когда я напомнил ему, кто я такой, и сказал, что должен закончить для его хозяина одно дело на Аппиевой дороге — мелкая безобидная ложь, поскольку мои дела с Помпеем были закончены. По крайней мере, на тот момент я так считал.

Широко ухмыляясь, конюх вывел нам тех же троих вороных, что и в прошлый раз. Оказалось, что оставшись без всадников, они сами вернулись в конюшню. Странно было сознавать, что мне предстоит пуститься в путь на том же самом коне. Я не знал, счесть ли это добрым знаком или дурным, но отступать не собирался.

Путь мой лежал на виллу Клодия, откуда я собирался забрать Мопса и Андрокла — мальчиков-конюхов, которых выговорил себе в счёт платы у Фульвии. В этот раз я не стал брать с собой Эко и отправился вдвоём с Давусом. Третий конь предназначался для мальчишек. Я рассчитывал забрать их с виллы до захода солнца, а на обратном пути переночевать в Бовиллах.

Чем дальше мы отъезжали, тем беспокойнее становился Давус. Несколько раз он порывался заговорить и когда мы миновали гробницу Базилиуса наконец решился.

— Хозяин, ты уверен?

— В чём, Давус?

— В том, что тебе стоило взять меня с собой. Почему ты не взял вместо меня другого телохранителя?

— А в чём проблема, ты боишься ездить верхом? Но ведь ты уже научился. Это твоя вторая поездка на том же коне. Правда, в тот раз он тебя сбросил; но если тебя сбросили, остаётся лишь одно — снова сесть в седло.

— Нет, это не из-за коня. Конь мне нравится. По-моему, он меня признал и доверяет мне.

— Будем надеяться, что ему не придётся об этом пожалеть.

Давус помрачнел.

— И потом, — продолжал я, — дома я тебя оставить не мог, сам понимаешь.

— Это из-за твоей дочки…

— Нет, из-за моей жены. Мне совсем не улыбается вернуться домой и узнать, что пока меня не было, она тебя убила.

Давус глотнул.

— И всё же я не понимаю, почему ты взял с собой только меня.

— Да я и сам не понимаю. Доводы рассудка иссякли; я следую наитию. Посмотрим, куда приведёт нас эта дорога.

— Но мы же знаем это, хозяин.

— В самом деле?

— Ну, конечно. Она ведёт на гору Альба.

Я не мог не рассеяться.

— Какой у тебя редкий ум, Давус!

Давус тоже рассмеялся; но, как мне показалось, не совсем искренне. Возможно, виною тому был страх; а может, он просто не понял шутки.

Был тёплый весенний день, и щебет птиц наполнял воздух. По обочинам густо росла трава и цвели цветы. Полевые работы были в самом разгаре, да и сама дорога была оживлённой: в обоих направлениях гнали скот на рынок, торопились верховые гонцы, тянулись экипажи и носилки знати, сопровождаемые свитой. Окружающий мир пробуждался от зимнего оцепенения.

К тому времени, как мы добрались до Бовилл, я изрядно проголодался, но останавливаться не стал, торопясь забрать мальчиков с виллы Клодия и успеть вернуться в Бовиллы до захода солнца. Мы миновали алтарь Юпитера, возле которого я заметил Феликса — сидя на земле, привалившись спиной к стволу старого дуба, он дремал в негустой тени. Позади остались просёлок к новому Дому весталок и чуть дальше, по другую сторону дороги — святилище Доброй богини Фауны, где судя по стоявшим чуть поодаль носилкам и экипажам, как раз собрались почитательницы богини. Тут же в ожидании хозяек расположились служанки и телохранители. Изнутри святилища доносилось пение. Я узнал задорный голос Фелиции и подумал, что убийство Клодия могло взбаламутить Рим, но для неё ничего не изменилось.

На этот раз мы подъехали к вилле Клодия не через рощу, а по Аппиевой дороге, и были замечены задолго до того, как достигли вершины. Несколько угрожающего вида рабов преградили нам путь. Я предъявил им записку Фульвии, где она подтверждала, что передаёт мальчиков-конюхов в мою собственность. К счастью, один из рабов умел читать, хотя и с превеликим трудом. Он прочитал записку, шевеля губами, и вернул её мне.

— Ну и ладно, что избавились. Толку от этих двух сопляков чуть, а мнят о себе невесть что. Ты заберёшь их город?

— Я затем и приехал.

Он покачал головой.

— Ну, дай им только освоиться, а уж они там натворят дел. Ладно, идём. Они, наверно, на конюшне.