Убийство на дуэли

В ту ночь я долго ворочалась в постели и не могла заснуть. Меня все мучил один вопрос. Я думала о том, что скрывал Долинский, и к чему все эти разговоры о смерти. Я рискнула предположить, что все это – результат ссоры с племянником. Тогда, как следствие этой цепочки, сразу возникал вопрос: а в чем причина ссоры? А на него ответа у меня не было, и найти его до поры до времени не представлялось никакой возможности.

Пожалуй, теперь следует перейти к следующей главе, особенно если учесть, что в ней произошли события, которые полностью изменили наше спокойное, даже безмятежное пребывание в Воскресенском.

Глава седьмая

До сих пор, когда я вспоминаю события того дня, на который была назначена Федором Долинским охота, то меня до самых костей пробирает какое-то жуткое чувство пустоты и холода. А ведь все начиналось так замечательно.

С самого утра во дворе усадьбы стояла невообразимая кутерьма. Крестьянская ребятня с визгом и хохотом гонялась за стремительными и стройными борзыми и гончими, которых только выпустили со псарни. Конюхи уже выводили на двор лошадей, начищенных, с заплетенными в косы гривами и с кожаными седлами на гладких холеных спинах.

Я в это время находилась в своей комнате, занятая последними приготовлениями. Из окна я увидела, как во двор вышел Федор Степанович. Судя по его лицу, настроение у него было прекрасное, что составляло резкий контраст его вчерашнему состоянию. Он с видом знатока осмотрел лошадей, что-то сказал конюху. Тот в ответ улыбнулся и поклонился барину, из чего я поняла, что Долинский-старший остался вполне доволен осмотром.

К тому времени я закончила с туалетом и поспешила вниз, по моим предположениям, гости уже должны были собраться во дворе. На выходе из дома меня окликнула Шурочка. Подруга выбрала для охоты темно-коричневое платье и такого же цвета маленькую шляпку, которую кокетливо надвинула на лоб. Мы вместе вышли из усадьбы.

– Доброе утро, барышни, – поздоровался Федор Степанович. – День сегодня отличный. Спешу сообщить, с утра мои крепостные выставили для нас прекрасного кабана. Говорят, настоящий великан.

– Где великан? – раздался за нашими спинами громовой бас.

Все обернулись. Из дома выходил Ланской. Супруга его в последний момент не пожелала участвовать в травле кабана и решила остаться дома вместе с Софьей Федоровной, которая по причине своего, так сказать, интересного положения тоже не могла охотиться вместе со всеми, хотя очень этого хотела.

– Гаврила, – окликнул Федор Степанович стоящего на крыльце слугу. – Пойди позови Евгения Александровича, да и Алексея тоже, пожалуй, звать надо. Что-то уж больно долго они собираются.

Последнюю фразу Долинский-старший, как мне показалось, произнес как бы с неохотой. Гаврила молча поклонился и отправился в дом. Через некоторое время он вновь появился в сопровождении только одного Алексея. Мохова с ними не было.

– А где же Евгений Александрович? – поспешил к ним Федор Степанович. – Неужели еще не готов?

И тут все заметили, что Алексей с удивленным видом держит в руках небольшой лист бумаги.

– Вот это мы нашли в комнате Евгения Александровича, – объяснил Алексей, протягивая тонкий листок. – Ничего не понимаю.

Федор Степанович взял из рук племянника бумагу и принялся читать ее. А содержания записка была следующего:

«Покорнейше благодарю вас за гостеприимство, уважаемый Федор Степанович. Прошу простить мой поступок, но по некоторым обстоятельствам, о коих доложить вам не имею права, я должен уехать в свое имение. Прошу не гневаться за столь бестактный поступок.

Всегда ваш покорный слуга Евгений Мохов.»

– Эх, так я и знал, – в сердцах воскликнул Долинский-старший. – Мохов еще по молодости был чудной, а к старости, видно стал еще чуднее. И куда его вдруг понесло? Ну да делать нечего, будем начинать без него. Прошу всех на коней.

Все участники охоты взобрались каждый на своего коня.

– Вперед, – скомандовал Федор Степанович и первым пустился вскачь.

За последние годы я совсем разучилась ездить в дамском седле, поскольку с моим покойным мужем, когда мы частенько отправлялись на конные прогулки, я всегда сидела в мужском. Однако другого выбора у меня не было, и пришлось мириться с тем, что есть. А вот, в отличие от меня, Шурочка чувствовала себя просто великолепно. Ей даже удалось разговорить Алексея Долинского, который обычно был молчалив и необщителен. Теперь же молодые люди скакали бок о бок, весело переговариваясь и смеясь.

Наконец, показалась та самая полянка, откуда и должна была начаться травля кабана. Собаки практически моментально почувствовали след и ринулись вперед. Отвыкшая от такого резкого перехода, я, тем не менее, не растерялась и резко пришпорила свою лошадку. Не прошло и нескольких минут, как бешеный ритм погони полностью завладел моим сознанием.

Я неслась вперед быстрее ветра. Сбоку, как я мельком успела заметить, скакали Шурочка и Алексей. Федор Степанович и Ланской летели на своих лошадях впереди.