Убийство на голубой яхте

— У Маннерингов? Значит его жена жива?

— Тс-с, дорогой. Расскажу все, когда вернусь. Приготовь себе сэндвичи, хорошо? У тебя все в порядке?

— Все прекрасно.

Внезапно она положила трубку, словно ей помешали продолжать разговор. Однако у меня все было далеко не так прекрасно. Обычно в это время дня с кухни уже доносились аппетитные запахи свежего кофе и жарящихся колбасок. И вскоре мы усаживались в нашей уютной столовой для полуденного подкрепления. А сейчас передо мной стоял безмолвный белый холодильник, а в нем остатки вчерашней баранины.

Но я не обижался на Мэри. Ведь все это она делала для нас, для нашего спокойствия. И если окажется, что Маннеринг причастен к убийству, то я смогу больше не думать о «Психее».

Я съел сандвич с куском холодной баранины, вымыл посуду и вернулся к своей работе.

Работалось великолепно. Я наиграл четверть магнитофонной ленты и даже ни разу не взглянул на часы. Когда Мэри вошла в мастерскую, я еще подправлял некоторые места. Было четыре часа дня.

— Джек, это звучит чудесно! — воскликнула Мэри. — Просто восхитительно! — В руках она держала огромный букет циний, который протянула мне понюхать. На ее разрумянившемся лице сияла широкая улыбка. — Посмотри, что мне подарили. Ну и денек сегодня! Что за сумасшедшие люди! Что за безумный городишко!

— Сядь, успокойся и излагай все по-порядку.

Я развел огонь в камине, приготовил нам по коктейлю, и Мэри начала рассказывать необыкновенную историю, напоминающую средневековые романы ужасов. Она так оживленно и образно описывала свои приключения и при этом так выразительно жестикулировала, что передо мной, как живые, возникали люди, с которыми она встречалась, их имение — одинокий особняк, окруженный садами и угодьями-, унылая подъездная дорога с гигантскими стеблями цикуты по сторонам.

Мэри обладает необыкновенным даром перевоплощения. (Когда мы познакомились, она передавала прогнозы погоды по телевидению).

К дому Маннерингов она подъехала около одиннадцати. Оставила машину возле высоких ворот из красного кирпича и по крутым ступенькам поднялась на окруженную колоннами террасу. Особняк находился на значительном расстоянии от дороги, в глубине сада. Его величественная архитектура напомнила Мэри дворец в Бленхейме. Стоя возле огромных входных дверей в своем твидовом костюмчике, она почувствовала себя маленькой и невзрачной. Тихонько и робко Мэри постучала.

Прежде чем она отважилась постучать во второй раз и прежде чем ей наконец-то отворили, прошло немало времени. Из приоткрытых дверей выглянула маленькая старушка, как потом выяснилось, сестра хозяина дома, мисс Эмилия Маннеринг. На ней было видавшее виды черное платье, на голове парик желтоватого цвета, и она совсем ре испытывала восторга, увидев Мэри.

— Дома никого нет, — заверещала она. — То есть, — поправилась старушка, — Алиса у себя наверху, но она больна и никого не принимает. Что вам угодно?

Мэри заметила, что она очень нервничает. За спиной старушки просматривалось роскошное убранство дома. С высокого потолка свешивались хрустальные люстры, прекрасная старинная мебель.

— Я ваша соседка, — улыбнулась Мэри. — Меня зовут Мэри Лидс. Мы недавно здесь поселились. Нам сказали, что вы продаете яхту.

— Это Гай знает… то есть мистер Маннеринг, мой брат. Но его сейчас нет дома.

Мэри осмелела.

— Мистер Маннеринг? Прекрасно. У меня есть время, и если вы не возражаете, я подожду его?

Историю с продажей яхты она, конечно, выдумала, но причина для визита вполне правдоподобная. Мэри решила под любым предлогом попасть в дом и осмотреть его, а дальше импровизировать в зависимости от обстоятельств.

Старушка была в растерянности. Она долго кашляла, что-то бормотала себе под нос, но затем, очевидно, вспомнив о своем благородном происхождении, отодвинулась в сторону, нехотя приглашая Мэри в дом, и по до блеска начищенному паркету проводила ее в библиотеку восемнадцатого века.

Этот был настоящий восемнадцатый век. Резные панели, на стенах фамильные портреты, бронзовые бюсты на постаментах, коллекция сабель времен революции. Дамы уселись в мягких удобных креслах и провели целый час среди необычной тиши изумительной, но грозной обстановки.

Старушка поведала Мэри историю своего рода.

Маннеринги поселились в этом огромном доме еще во времена Якова I. Ее брат Гай и она — последние в роду. От брака с Алисой, вздохнула старушка, нет потомства.

— Я никогда не была замужем, — добавила она, — а бедная Алиса уже много лет больна.

Сама того не сознавая, старушка постепенно изложила мотивы, по которым Гай Маннеринг мог желать смерти своей больной жены.

— Гай очень гордится своим имением, — объясняла старушка, — и очень к нему привязан. Весной у нас полно гостей, съезжаются со всей округи. Однажды здесь, на втором этаже ночевал сам генерал Вашингтон.

Тем не менее, она даже не двинулась с места, чтобы показать Мэри дом, и только не переставая теребила пальцами подол своего старого поношенного платья.

Глаза у нее были потухшие и полузакрытые, как у побитой собаки.