Убийство на кафедре литературы

Лишь близкие друзья этого высокого мужчины с широким лицом и глубокими темными печальными глазами знали о его потаенных страхах. Среди всех прочих — сотрудников полиции, случайных знакомых, начальников и подчиненных, Охайон слыл человеком сильным, мужественным, интеллигентным, заядлым сердцеедом. О нем ходили легенды, так что многие женщины были очарованы им еще до личной встречи.

Когда в полиции слушали записи его допросов, бледнели даже полицейские со стажем, хотя Охайон никогда не применял физических мер воздействия на допрашиваемых. Преданность тех, кому доводилось с ним работать, объяснялась его уважением к людям и корректным к ним отношением. Высокомерие в нем начисто отсутствовало. Друзья утверждали, что именно благодаря его скромности Михаэля Охайона быстро продвигали по службе.

Узи тоже был покорен смущенной улыбкой, которой светился Михаэль. Он похлопал друга по плечу:

— Я слышал, что ты ведешь себя с сыном, как настоящая еврейская мама.

Тайные страхи Михаэля, над которыми постоянно подшучивали друзья, были связаны в основном с его единственным сыном.

Еще когда Юваль был совсем крошкой, Михаэль задумывался о том, что сын вырастет, захочет ездить на экскурсии, кататься на велосипеде, будет мечтать о мотоцикле, пойдет в армию. В первые ночи после возвращения Ниры из роддома Михаэль не мог заснуть из опасения, что ребенок задохнется. Когда Ювалю был год, среди знакомых уже ходили легенды о «папе-маме», который пребывает в постоянной тревоге за сына, как те, кто пережил Катастрофу.

— Мы с ним поменялись ролями, — объясняла друзьям Нира с холодной насмешкой, — было бы логично, если б я была такой. Что ж…

Михаэль с легкостью просыпался по ночам, когда ребенок плакал, процесс смены пеленок отцу даже нравился. Жалобы Ниры на то, что ребенок растет слишком требовательным и изнеженным, не находили в нем ответа, когда они еще жили вместе.

Тяжелей всего для него стало наблюдать первые самостоятельные шаги сына, осознание того, что жизнь полна опасностей и он должен оберегать от них ребенка, хотя от него мало что зависит. Эта мысль постоянно терзала его.

Михаэль никогда не делился своими тревогами с сыном. Мальчик начал самостоятельно ходить в школу с первого класса, спустя месяц после начала занятий, пересекая при этом запруженную машинами улицу Аза; вступил в молодежное движение «Ха-Цофим». Уезжая на экскурсии, мальчик даже не подозревал о страхах отца. Ювалю было шесть лет, когда родители развелись, и с тех пор Михаэль вовсе утратил возможность контролировать опасности, которые подстерегали ребенка на каждом шагу, как казалось отцу. Он брал Юваля к себе дважды в неделю по будням и дважды в месяц — на выходные, через уик-энд, пока ребенок не воспротивился этому установленному матерью порядку и не стал приходить к отцу когда хотел.

Одержимость Юваля подводным плаванием стала кульминацией отцовских страхов.

В ответ на вопрос «Что ты хотел бы получить на день рождения?» Юваль попросил отца оплатить курсы подводного плавания:

— Мне нужны деньги только на снаряжение, а на поездку я уже накопил, работая на каникулах прошлым летом. Даже на часть снаряжения, может быть, хватит…

Последнее замечание было вызвано явной озабоченностью отца, и Юваль подумал, что причина в деньгах.

Михаэль собрал все свои душевные силы, чтобы отреагировать максимально сдержанно и быстро:

— Что ж, оригинальная идея. А где же эти курсы?

— В разных местах, — мечтательно ответил Юваль, — но я хочу в Эйлат. Может быть, поехать на автобусе в пятницу утром, пропустив школу, по случаю дня рождения, ведь все равно уже конец учебного года? Хотя можно и на попутных добраться после обеда.

Это стало каплей, переполнившей чашу. Михаэль с трудом сдерживал свои эмоции. Юваль ждал ответа.

— Ты хотел бы поехать с друзьями? — осторожно спросил отец.

— Я еще об этом не думал.

Михаэля озарило. Это было спасительное решение, как в тот день, когда Юваль собирался на свою первую экскурсию с ночевкой:

— Может, проведем уик-энд вместе? Я поеду с тобой в Эйлат. У меня там друг, которого я не видел много лет.

— В твоей машине? — недоверчиво спросил Юваль.

Михаэль кивнул.

— Вдвоем?

— А есть кто-то, кого бы ты хотел взять с собой?

— Нет, — ответил Юваль, — но я подумал, может, ты захочешь взять кого-то.

Сын ликовал:

— И я буду плавать под водой?

— Почему бы и нет?

— И мы сможем выехать в пятницу утром и пробыть там до воскресенья?

Михаэль заметил было, что негоже пропускать занятия в конце года, но потом улыбнулся:

— Ладно, шестнадцать лет только раз бывает. Отпразднуем это как положено. Как ты хотел.

Больше вопросов не было, однако слова сына «Может, ты захочешь взять кого-то?» напомнили о необходимости поговорить с ним о Майе. Ладно, подумал Михаэль, поговорю об этом в Эйлате. На берегу моря.

Впереди еще две недели, мало ли что может случиться за это время. Глядишь, он простудится.