Убийство на кафедре литературы

Основной причиной гнева начальства было решение о создании еще одной особой группы — из числа сотрудников всеизраильского отдела расследования особо тяжких преступлений.

— Короче, — Леви изрыгнул последние ругательства, — они просят, чтобы вы опросили свидетелей, дали свои выводы, а делом Додая будут заниматься они.

Михаэль Охайон слишком хорошо знал порядок, чтобы выходить из себя. Он удивился лишь быстроте развития событий.

— Какое звание у начальника управления полиции в Эйлате?

— Подполковник, — презрительно бросил Леви. — Есть у них еще один техник-криминалист, но нет лаборатории, поэтому они просили помощи в управлении еще в ту субботу. Когда первый же врач в «Йосефталь» сказал им, что смерть вызвана не естественными причинами, и высказал предположение, что Додай отравлен окисью углерода, они обратились в Институт морской медицины, послали туда баллоны и все его плавательное снаряжение.

Михаэль помолчал.

— Но ведь им почти сразу же стало ясно, что все ниточки идут отсюда, из Иерусалима, можно было предположить, что они обратятся к офицеру следственного отдела Южного округа и в конце концов все перейдет к нам.

— Да! — Леви повысил голос до крика, стукнул кулаком по столу. — Вот! Вот это меня и бесит! Потеряли столько времени, хотя ясно, что все расследование этого дела должно концентрироваться у нас. Мы им оказали такую помощь, а они воспользовались нашим доверием!

Он вытянул свои небольшие ладони, покрытые волосками на тыльной стороне, и взглянул на обручальное кольцо на толстом пальце. Михаэль припомнил истории, которые рассказывали о Леви, — о том, как он зарабатывал на жизнь, будучи подростком, как с трудом закончил учебу. Он старше меня, размышлял Михаэль, на пятнадцать лет, то есть ему пятьдесят пять, и его уже не будут повышать в должности.

— Мне не надо напоминать тебе имя офицера следственного отдела Южного округа. Короче, я хочу, чтобы ты задействовал свои связи и оказал давление на своего друга, подполковника Амнуэля Шорера, чтобы он в качестве офицера следственного отдела Южного округа поговорил с их людьми.

Как только Михаэль услышал подчеркнутое «ты», он уже знал все дальнейшее.

— И еще хочу тебе заметить, — продолжал Леви, — ты, конечно, популярная личность в СМИ, но я не предполагал, что через пять минут после твоего назначения руководителем следственной группы ты побежишь на ТВ и расскажешь им «чего-нибудь умного».

Михаэль зажег сигарету, чтобы выиграть время, и лишь потом спросил, о чем, собственно, речь.

— А ты спроси, и тебе скажут. Твое большое фото на весь экран, со всей твоей биографией в «Новостях» в полночь! «Капитан Михаэль Охайон, начальник особой следственной группы, который, как вы помните, успешно раскрыл то убийство и это…» Охайон, ты же не один работаешь!

— Я за ними не бегаю, — рассерженно ответил Михаэль, но шефа это уже не интересовало.

— Если ты хочешь получить кредит доверия, то пусть они передадут дело из Южного округа исключительно в наше распоряжение! Не хватало мне раскланиваться там перед твоим бывшим боссом Шорером, который вдруг заделался таким важным, что его секретарша уже трижды заявила моей Гиле, что его нет на месте! Что я должен об этом думать? Что все время, пока он был здесь, под моим началом…

Он резко оборвал речь, когда вошла Гила с двумя бутылками апельсинового сока. Выходя, она улыбнулась Михаэлю.

Соломинка треснула, и Михаэль стал пить прямо из бутылки, глядя на плющ за окном — покрытый пылью, но упорно ползущий по стене дома.

— Ладно, я поговорю с Шорером еще сегодня, но я уверен, что одного вашего слова хватило бы. Я знаю, что он вас очень ценит, — сказал Михаэль, опорожнив бутылку. Леви остановил на нем долгий подозрительный взгляд, затем смягчился и влажным от выпитого сока голосом сказал:

— Все-таки это твой случай, и ты должен заботиться о том, чтобы быть на виду (Михаэль кивнул), — а что хотела твоя девушка, как ее, которая только что заходила?

— Циля? Я просил ее организовать мне встречу с вами еще сегодня. Азария пролежит в больнице несколько недель, и я не представляю, кто будет координировать действия всей группы. Не то что я хотел бы находиться вне всего, но надо же быть реалистами, — проговорил Михаэль с тревогой, подняв глаза на начальника, который что-то чертил ручкой на бумаге. Леви рассеянно сказал:

— Ладно, я поговорю с Гиорой, чтобы он передал тебе информацию, но ты должен оставаться в центре событий, понял?

Он протер тонкие усы и лоб тыльной стороной ладони.

Лишь когда Михаэль вышел из комнаты, улыбнулся Гиле, погладил ее по щеке, он вспомнил, что не услышал той фразы, которой Леви обычно заканчивал беседу: «Здесь вам не университет!» Михаэль забеспокоился. Это было и хорошо, и плохо.

У двери его кабинета все еще сидел Тувье Шай, подперев голову руками, с локтями на коленях. Михаэль снова вышел из кабинета — назначить встречу с подполковником Амнуэлем Шорером, его предшественником в должности, а затем пригласил Тувье зайти в кабинет.