Убийство на кафедре литературы

Михаэль смотрел на нее, пока она говорила, на ее красные губы без косметики, и снова спрашивал себя, почему же его совершенно не влечет к ней?

«В ней нет простого человеческого тепла», — подумал он и спросил:

— Когда вы видели Тироша в последний раз?

— На заседании, на заседании в пятницу, — ответила она нервно.

— А потом?

— Что потом? — переспросила она.

Михаэль молчал.

— Что вы имеете в виду? — спросила она с растущим беспокойством.

— Может, вы все-таки видели его после заседания? Были в его кабинете? Слышали его разговоры?

— В пятницу после заседания я взяла такси и поехала к родителям.

— Где они живут?

Она не отвечала. Он повторил вопрос. Ответа не было.

Был уже час дня. Михаэль, не сказав ни слова, вышел из кабинета. Рафи Альфандери был в соседней комнате.

— Не уделяй ей целый день, — сказал Михаэль, вкратце рассказав содержание беседы, — постарайся выжать из нее, где живут ее родители, когда за ней приехало такси, что она делала в субботу. Напомни ей о детекторе лжи, о темах, которые там будут. Я считаю, пусть приходит с адвокатом.

У двери Михаэль столкнулся с Дани Белилати.

— Я тебя ищу, пошли со мной, — сказал Белилати. Он потел и задыхался. Михаэль бросил взгляд на Тувье Шая, который продолжал сидеть в коридоре с совершенно безучастным видом.

Они зашли в комнату. Дани сказал:

— У меня к тебе несколько дел. Первое — обнаружили машину Тироша. На стоянке больницы Хадасса на горе Скопус, рядом с университетом. Я полагаю, что убийца перегнал машину, чтобы ее не нашли. Ключи остались в машине, таким образом, одна проблема разрешилась, а то в следственном отделе все время говорят, что нет ключей. Второе, — Белилати засунул рубашку в брюки и стер пот с лица, — профессор Арье Клейн прибыл в Израиль без семьи, в четверг после обеда, а не в субботу, а семья действительно приехала на исходе субботы. Третье: там есть одна — Яэль Эйзенштейн, психически неуравновешенная, ее поэтому освободили от армии — у нее тогда была связь с Тирошем.

Белилати победно глянул на Михаэля, явно ожидая возгласов удивления.

— Ну, ну, — Михаэль улыбнулся, — есть подробности?

Белилати обещал принести копии документов от психиатров «в течение нескольких часов». Михаэль не спрашивал, как офицер службы информации достал закрытые документы. За много лет работы с Белилати он знал, что тот привык «слегка» обходить закон, и предпочитал закрывать на это глаза.

— Я бы хотел знать, — сказал он, — проходит ли она сейчас лечение и у кого.

Белилати глянул обиженно:

— Ну что ты? Разве я когда-нибудь предоставлял тебе половину работы? До конца дня получишь полную картину.

Михаэль знал, что его слова для Белилати как красная тряпка для быка, — но ведь прошло несколько лет с тех пор, как ее освободили от армии.

— А точнее, четырнадцать с половиной.

Белилати взял пустую чашку из-под кофе, стоявшую на столе, и наклонил ее так, что гуща оказалась на стенке чашки.

— Кто-то не размешал тебе сахар.

Он улыбнулся и вышел из комнаты.

Зазвонил черный, внутренний телефон. Это был начальник полиции округа. Даже в минуты расслабления Арье Леви не позволял себе нарушить шаткий баланс официального обращения:

— Охайон, зайди ко мне.

В трубке раздались гудки.

Михаэль сделал гримасу, зажег сигарету и сразу же отправился к начальнику.

Тувье Шай сидел все там же.

— Еще немного — и я займусь вами, — сказал Михаэль. Лицо Тувье было совершенно бесцветным, взгляд лишен всякой реакции.

Михаэль взбежал по лестнице на второй этаж. Секретарша — «Гила начальника», как ее все называли, сидела в комнатке перед большим кабинетом Арье Леви.

— Он тебя ждет, — сказала она и тут же добавила: — Когда мы с тобой попьем кофе?

Она проложила копирку между двумя листами бумаги.

— Как дела? — бросил Михаэль и потушил сигарету в стоящей на столе пепельнице.

— Не спрашивай. Все утро звонили из Эйлата. Так как насчет кофе? — Она стала разглядывать свои длинные ногти, покрытые блестящим перламутровым лаком.

Он всегда удивлялся — как с такими ногтями можно выполнять работу, значительная часть которой связана с печатанием?

— Как только у меня выпадет свободная минутка, — ответил Михаэль. — У тебя все в порядке? Дети?

Она кивнула.

«Надо уделить ей немного внимания», — подумал Михаэль и на мгновение стал противен сам себе, особенно после того, как она доверчиво улыбнулась ему в ответ и сказала с глубоким вздохом:

— Все нормально. Слава Богу.

За большим столом сидел Арье Леви и барабанил пальцами по лежащему перед ним большому листу бумаги. Обычно на столе никаких документов не было — стопка бумаг лежала на углу стола.

— Садитесь, Охайон.

Михаэль попытался определить, в каком настроении начальство.

Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять: кто-то сильно его рассердил. Михаэль терпеливо переждал поток ругательств, между которыми прозвучала следующая информация:

— Институты морской и судебной медицины подтвердили коллегам в Эйлате, что Додай действительно был убит. В Эйлате создана особая следственная группа, усиленная следователями из района Негева.