Убийство на летнем фестивале

— Подождите минутку… — Он порылся в карманах, достал очки для чтения и поглядел на постер, который Нэнси протянула ему через стол. — О, боже… — сказал он, покачав головой, когда увидел надпись.

— Мы увидели на записи с камер видеонаблюдения, что вы были рядом с доской прямо перед тем, как кто-то исписал постер, так что мы хотели спросить: не видели ли вы что-то подозрительное? Или кого-нибудь? — сказала Нэнси.

Он поднял глаза и на минуту задумался.

— Хм… Знаете, да, теперь, когда вы спросили, я вспомнил, что видел там человека… На нем был плащ, как будто он рассчитывал, что будет дождь.

— Да, этого мужчину мы тоже заметили. Но по записи с камеры не поняли, кто это, а вы?

Он покачал головой:

— Я никогда не забываю лиц, милая Нэнси. Он совершенно точно не живет в нашей деревне.

— Он был один? — спросил Джонатан.

— По-моему, да.

— Кажется, он оставался у доски объявлений довольно долгое время, — сказала Нэнси, опустив взгляд на постер. — Мы думаем, что это, скорее всего, его рук дело, но доска находится в слепой зоне камер. А если мы не знаем, кто он, то мы не можем предположить причину, — рассуждала Нэнси.

— Знаете, я был полностью поглощен изучением книг, как и всегда, но все-таки заметил что-то у него на плаще. Какую-то булавку или брошь.

Нэнси кивнула:

— Я тоже обратила на нее внимание на записи, но не смогла как следует рассмотреть.

Мистер Пибоди нахмурился, на минуту задумавшись.

— Мне кажется, это было перо.

— Это может быть важно, — произнес Джонатан, делая заметку.

— Знаете, я не удивлен, что не все рады тому, что Томас Грин приезжает к нам на фестиваль.

— Да, у него много бывших жен, — согласился Джонатан, кивая.

Мистер Пибоди покачал головой:

— Про это я не знаю, но уверен, вы в курсе, что он родился и вырос здесь, в Котсуолдсе, и жил в деревне Даггерфорд, пока не уехал писать свои книги. Думаю, не всем понравилось, когда он умчал в Лондон, бросив родной дом и семейный бизнес, который вскоре после этого загнулся. Хотя я уверен, что он мог бы предпринять что-нибудь, чтобы спасти его. — Мистер Пибоди придвинулся к ним. — Я слышал, он ни разу не вернулся домой за все эти годы.

— Интересно, — пробормотал Джонатан, достав телефон и сделав еще пару заметок. — А вы знаете, что это был за семейный бизнес?

— Мясная лавка, насколько я помню. Сейчас там небольшой супермаркет.

— Значит, это может быть корнем старых обид? — начала размышлять Нэнси вслух. Это, конечно, странно — ни разу не заехать туда, где вырос! — Вы не знаете, его семья все еще живет в той деревне?

— Кажется, да, — кивнул мистер Пибоди.

— Но все-таки сложно поверить, что люди до сих пор в обиде; он уехал, наверное, уже лет тридцать назад.

— Но он возвращается, не так ли? Это могло послужить напоминанием о давних трениях, — сказал Джонатан. — Он уехал сразу после того, как заключил свой первый контракт на книгу, это было двадцать лет назад, насколько мне удалось разузнать. Информации о его жизни до переезда в Лондон крайне мало, если честно.

— Но если бы он подозревал, что кто-то затаил на него страшную обиду, он бы, наверное, вообще не стал возвращаться, разве нет? — спросила Нэнси.

— Он может не знать об этом. Или считает, что теперь его никто не сможет тронуть, — сказал мистер Пибоди.

Нэнси посмотрела на угрожающую надпись на постере, и ее передернуло.

— Похоже, кто-то хочет доказать ему, что это не так.

— Я буду держать ушки на макушке, можете на меня рассчитывать, — сказал мистер Пибоди.

— Спасибо, — отозвалась Нэнси, покусывая губу. Ее обеспокоило, что Томас не мог похвастаться безоблачным прошлым, а значит, кто-то мог всерьез намереваться ему навредить.

— Что же, я не особо ждал этого фестиваля раньше, но теперь я весь в нетерпении! — заявил мистер Пибоди.

— Да, и я тоже, — согласился Джонатан, отхлебывая свое пиво.

Нэнси попыталась осуждающе покачать головой, но она их понимала. То, что автор приезжал к ним на фестиваль, было волнующе само по себе, а теперь возникла еще и тайна, которую им предстояло раскрыть.

Кто-то в их деревне затаил глубокую обиду на Томаса Грина. Она только надеялась, что им удастся выяснить, кто это, раньше, чем он сможет отомстить.

Глава 4

— Значит, этот человек может объявиться на фестивале, — сказала Пенелопа Гордон, попивая чай в книжном магазине в четверг утром.

Пенелопа работала в магазине на полставки вместе с Нэнси и Джейн и была матерью маленькой девочки по имени Китти, которую в основном растила одна, потому что ее муж служил в армии и был расквартирован за границей. Она, как и Джонатан, дружила с Нэнси с самой начальной школы.

— Надеюсь, что нет. — И Пенелопа поежилась.

— Я тоже. Хотелось бы узнать, кто это, и выяснить, из-за чего он затаил злобу на Томаса Грина и что планирует предпринять. — Нэнси вздохнула. — Единственные зацепки — это его плащ и булавка.

— Еще раз, как она выглядит?

Нэнси передала ей распечатку кадра с камеры наблюдения, на котором была видна булавка.

— Мистер Пибоди считает, что это перо, и я склонна с ним согласиться, но картинка слишком размытая, чтобы сказать наверняка.