Убийство на Неглинной

Когда, насыпав могильный холмик и завалив его венками и корзинами с цветами, ушли одетые по форме могильщики с вполне интеллигентными лицами старших научных сотрудников, Инесса как-то близоруко-беспомощно оглянулась и, увидев Турецкого сзади, кивнула, приглашая подойти поближе. А к ней уже приближался Михеев, чтобы произнести, вероятно, приличествующие моменту слова поддержки. Александру Борисовичу было интересно, что он скажет вдове, и, повинуясь приглашению, остановился рядом с ней. Увидев его в непосредственной близости, председатель правительства сделал большие глаза и замешкался, словно не мог сообразить, что в данной ситуации не так, как должно быть. А может, просто вспоминал, где он видел Турецкого. Тем не менее, поглядывая на него, Михеев сказал, что готов всегда оказать необходимую помощь, и протянул Инессе визитку своего первого помощника. Наконец он вспомнил-таки Турецкого и сухо осведомился, как движется дело по раскрытию преступления.

Грех было в данной ситуации не воспользоваться информацией Грязнова, и следователь учтиво заметил, что не далее как сегодня утром, в результате отлично проведенной операции, которую осуществили Московский уголовный розыск под руководством и при личном участии его начальника и подразделения антитеррористической оперативной группы «Пантера», арестованы и находятся в следственном изоляторе подозреваемые, непосредственные исполнители убийства.

Фраза была длинной, но премьер выслушал ее, не перебивая. Жесткое лицо его смягчилось, но в глазах продолжал оставаться вопрос.

– Мы надеемся с их помощью выйти на так называемого заказчика.

Михеев машинально кивнул.

– И как скоро это произойдет? – Он требовательно посмотрел на Турецкого.

– Хочу напомнить, производство по этому делу началось в прошлую пятницу, сегодня – вторник. Пять дней.

– Вот так и надо работать, – убежденно и резко сказал Михеев. И качнул головой назад. За его квадратной спиной, уже надев модную кепку, стоял Басов и невыразительными рыбьими глазами смотрел на Турецкого.

Услыхав сообщение следователя, к нему обернулась Инесса и укоризненно заметила:

– Ну вот, а вы говорили…

Александр Борисович лишь пожал плечами: мол, простите, но есть вещи, которые…

– А как обстоят дела в Петербурге, где вы, насколько мне известно, занимались делом вице-губернатора? – неожиданно спросил Басов.

Михеев недовольно обернулся к нему. Похоже, затевать дискуссии или вообще долгие разговоры никак не входило в его планы. Но Турецкий счел нужным вежливо ответить:

– Генеральный прокурор, вернув меня в Москву, сообщил, чтобы я без промедления принял это новое дело по вашему прямому указанию.

Тень пробежала по розовощекому лицу Басова.

– Это было личное указание президента.

– Я так и понял. Полагаю, что мы облегчили работу питерским товарищам. Взятые нами сегодня убийцы причастны и к питерскому преступлению. К сожалению, ничего большего пока сообщить не могу.

Турецкий уже заметил, что к их разговору внимательно прислушиваются окружающие.

Михеев помолчал, будто желая что-то еще сказать, но вдруг решительно кивнул и пожал руку Турецкому. Басов многозначительно кивнул, но руки не протянул.

Александр Борисович отступил на шаг и почувствовал на своем плече чью-то ладонь. Обернулся: за спиной стоял, поглядывая на него с легкой усмешкой, Модест Борискин.

– Здрасьте вам, – тихо сказал Турецкий. – Какими ветрами?

– Отойдемте в сторонку. – И когда они сделали несколько шагов подальше от могилы, эфэсбешник негромко сказал: – Я с утра, как было договорено, в «Юноне» работал. А потом Петр Герасимович Черных, генеральный директор, вдруг заторопился, сказал, что должен проводить в последний путь соратника, так сказать. Словом, он сюда, а я следом.

– Покажите мне его.

– А вон, глядите, видите высокий мужик, блондин, с ярким шарфом? Это – Белецкий. А Черных – низенький, слева, в черной шляпе. Вы говорили, они старые друзья?

– Вот именно. И оба – тут. Но я заметил, что этот ваш Белецкий о чем-то беседовал с Потаповым. А по свидетельству того же Сурова, о котором я вам вчера докладывал, они – смертельные враги. Что ж их заставляет здесь изображать едва ли не ближайших единомышленников? Я ведь не знал Белецкого, не видел ни разу, думал, стоят друзья, горюют о потере.

– А вы, наверное, думали, что они кинутся друг на друга и станут рвать глотки? – не без сарказма заметил Борискин.

– Да, действительно… Ну что же теперь, здесь все заканчивается, надо ехать в крематорий. Очень интересно, кого из этих я встречу там.

– А Белецкий очень внимательно, я бы даже сказал, напряженно наблюдал за вами во время беседы с Михеевым. Не знаете, с чего это?