Убийство на острове Фёр

Лена внимательно наблюдала за Евой, когда задавала последний вопрос. Судя по всему, учительница говорила правду. Похоже, Мария ничего не рассказывала ей о своем таинственном друге по переписке.

— Вы ее отвергли? — наудачу спросила Лена.

На этот раз у Евы во взгляде промелькнуло волнение. Она сглотнула, облизнула губы и на мгновение задержала дыхание.

— Отвергла? Только что вы сказали, что Мария познакомилась в Интернете с каким-то мужчиной, а теперь задаете такой вопрос… Вам бы определиться.

— Отвергнуть человека можно в разных ситуациях. Вы как педагог должны это знать.

Ева ничего не ответила.

— Вы боялись своих чувств, боялись, что вас затянет в водоворот, из которого вы уже не выберетесь. Отношения с несовершеннолетней школьницей — вещь серьезная. Стоит пойти слухам, и на карьере учителя можно будет поставить крест.

— Не понимаю, о чем вы, — сказала Ева, скрестив руки на груди.

— Думаю, вы все понимаете. Почему вы упираетесь? Если вы отвергли Марию, то поступили совершенно правильно.

Ева некоторое время молчала, то и дело поглядывая в окно. Лена молча ждала, пока собеседница заговорит.

— Вы даже не представляете, как трудно быть учителем! — наконец воскликнула она. — Брать ответственность за толпу подростков — это ужас какой-то! Что бы ни случилось, крайние всегда мы. — Она опустила взгляд на руки и тихо сказала: — Надеюсь, вы не думаете, что я имею отношение к смерти Марии.

— Что я думаю — это одно дело. Совсем другое — о чем говорят улики, прямые или косвенные. Поверьте, в ваших же интересах сотрудничать со следствием. Я должна продолжать расспросы независимо от того, как они скажутся на вашей карьере.

— Я не имею никакого отношения к смерти Марии, — повторила Ева.

— Скажите, когда вы на самом деле видели ее в последний раз? Что случилось?

Ева открыла рот, потом закрыла и, немного поколебавшись, спросила:

— Это может остаться между нами?

— Зависит от того, что вы мне расскажите. Как бы то ни было, я не имею отношения к школьному совету. Мое дело — найти того, кто убил Марию.

— Если вы передадите это огласке, то я потеряю работу. Уверена, никто больше меня не наймет.

— Я сохраню информацию в тайне, если, конечно, это не будет вредить интересам дела.

Ева откинулась на спину стула и громко вздохнула.

— Мария пришла ко мне. Во вторник вечером. Она умоляла разрешить ей остаться, всего на одну ночь.

— Вы знали, что она сбежала из дома?

— Нет, не знала. Я болела и два дня не выходила на улицу. Я действительно ничего не знала.

Лена внимательно наблюдала за Евой, но та не колебалась и ничто в ее поведении не указывало на то, что она лжет.

— Болели? Чем болели?

— Люмбаго. В понедельник врач сделал мне укол обезболивающего, и… Я не знала, что Мария сбежала из дома. В тот вечер я подумала, что она просто решила зайти. Мария заверила, что ее родители не заметят ее отсутствия. Было почти девять вечера. Я собиралась поговорить с ней, а потом отвести ее домой, но она уговорила меня… — Ева не договорила, оборвавшись на середине предложения.

— А потом? — быстро спросила Лена, не давая ей времени обдумать ответ.

— А потом она ушла. Когда я встала, ее уже не было.

— В котором часу это было?

— Думаю, около пяти. Я хотела ее разбудить, но ее уже не было. Я постелила ей на диване. Отдать ей свою кровать — это бы было… Думаю, вы и сами понимаете.

— Что вы сделали, увидев, что Марии нет?

— В тот день я была еще на больничном, поэтому я оделась и поехала на пирс. Я хотела остановить Марию, но на пароме ее не оказалось. — Ева рассеянно кивнула своим мыслям и продолжила: — Я возвращалась на пирс несколько раз, и так до последнего парома.

— И вы не слышали о том, что Марию нашли мертвой?

— Нет, я ни с кем не разговаривала в тот день. Мне и в страшном сне не могло присниться, что она умрет! Прошу вас, поверьте мне. — Ева снова уставилась на свои руки. — Я думала, она вернулась домой. Проклятие! Когда она появилась у меня на пороге, надо было сразу же засунуть ее в машину и отвезти к родителям. Но я этого не сделала. — По щекам учительницы покатились слезы. — Я ужасно виню себя. Я собиралась… когда вы пришли ко мне в четверг, я собиралась…

Лена протянула Еве носовой платок.

— Вы разговаривали с Марией в тот вечер, когда она к вам пришла?

Ева взяла платок, вытерла слезы и ответила:

— Да, конечно. Я хотела знать, что случилось. Последние несколько дней я снова и снова возвращалась к нашему разговору, прокручивала его в голове, пытаясь понять, не упустила ли я какую-нибудь подсказку… Может, она пыталась мне что-то сказать, а я пропустила это мимо ушей…

— О чем вы разговаривали?

— Когда Мария пришла, она была очень расстроена, — сказала Ева, слегка расправила плечи и сделала глубокий вдох. — Поэтому я решила, что она пришла из дома. Я налила ей чаю и подождала, пока она немного успокоится. Сначала я не поняла, что происходит. Мария проклинала все на свете: дружбу, семью, веру…

— Она говорила о своей подруге Лизе Беренс?