Убийство на пляже

Харди не растроган. «Травмированный» еще не значит «невиновный». Если уж на то пошло, это скорее раскрывает в Найдже глубину и сложность натуры, которые в нем трудно угадать.

— Найджел, вы должны рассказать мне, где были в ту ночь, когда погиб Дэнни.

Найдж утирает нос рукавом.

— В ту ночь я выходил из дому, всего на несколько часов. Через весь район, до фермы Оук-фарм. Они там разводят фазанов. Я пошел и прихватил парочку, вот и все. Их там десятки, никто ничего даже не заметил.

— Так вы воровали фазанов?

Харди не верит своим ушам. Врать полиции под подозрением в совершении убийства из-за какого-то мелкого браконьерства? Из всего провинциального идиотизма, с которым он тут уже столкнулся, это, безусловно, берет первый приз.

— Хозяин мясной лавки в городе отрывает их у меня с руками. Работая с Марком, не особенно-то разбогатеешь. Да, еще я забыл заправить свой фургон, так что слил немного дизтоплива с его трактора. А потом я… перерезал колючую проволоку, чтобы это выглядело так, будто кто-то вломился на его территорию.

Харди вспоминает свой первый эпизод в Бродчёрче, вызов ранним утром на вершину скалы, злющего фермера, поврежденную ограду… Его не особо радует, что есть все-таки хоть одно преступление, которое он раскрыл с момента своего назначения сюда.

— Я даже не был рядом с пляжем, — настаивает Найдж. — Что бы она там ни говорила, меня она там видеть не могла.

Харди уже не соображает, кто из них говорит правду — и говорит ли ее вообще хотя бы кто-то.

— Таким образом, она лжет?

— Послушайте, я даже не знаю, кто она такая.

Стрелка часов делает последний скачок, сигнализируя об окончании еще одного часа.

Харди нужно напряженно — а главное быстро — поработать, чтобы разобраться, что из всего этого имеет отношение к Дэнни, а что — нет. Если это означает, что нужно будет сломать Найджа, чтобы выяснить, осталось ли у него за душой еще что-то, что ж, так тому и быть. Он кладет руку на файлы с материалами на Сьюзен Райт. Полиция Эссекса наконец все-таки сработала нормально, и теперь у них есть фотографии с места преступления и статьи из газет. Душераздирающее чтение даже для самого уравновешенного читателя. В Харди вдруг просыпается совесть, причем говорит она голосом Миллер. Он еще секунду колеблется, но движение его руки обгоняет все сомнения. Найдж — подозреваемый. Его видели возле трупа. А информация из этого файла имеет прямое отношение к свидетелю, который его обвиняет.

— А знает что, Найджел? Вот тут у меня газетные вырезки. Про нее. Про ее мужа. Про вашу семью. — Харди осторожно подталкивает файл к нему. — Допрос прерывается, — говорит он в камеру. — Пятнадцать часов две минуты.

Он аккуратно закрывает за собой дверь, оставляя Найджа один на один с этим жутким наследием. Скоростью чтения Найдж не поразил, однако фотографии говорят сами за себя.

Харди идет по коридору с бетонным полом, и вдогонку ему несется долгий сдавленный вой.

В отделе уголовных расследований слышен оживленный гул. Что-то здесь определенно изменилось, пока Харди был с Найджем. Это так же очевидно, как если бы стены перекрасили в другой цвет. Миллер стоит перед лекционной доской, вся команда собралась вокруг нее. Когда она оборачивается, кажется, что она почти рада его видеть.

— Босс, — говорит она, — вы должны это услышать. Мы отследили номер телефона, по которому нам звонили прошлой ночью, когда кто-то сообщил, что видел свет фонарика в хижине на скале. Это мобильный Дэнни. Тот самый пропавший смартфон. И с него звонил его убийца!

— Зачем нужно было это делать? — удивляется Харди. — Почему просто не сказать, где тот человек, и сразу не убежать? Это совершенно лишено смысла. — Он переключается в режим раздачи распоряжений. — Найджа и Сьюзен отпустить под залог. Пусть они оставят здесь паспорта и каждый день сообщают о своем местонахождении. И не покидают город.

Челюсть у Миллер буквально отвисает.

— Вы собираетесь выпустить их вместе?

— Я подтяну кое-кого из наружного наблюдения. Используем тех бездельников, которых нам выделили, пока их еще не отобрали. Возможно, Найдж и Сьюзен лгут оба. Посмотрим, что они станут делать, оказавшись на свободе.

Миллер, сложив руки на груди, недоверчиво качает головой.

— Заварят еще какую-нибудь кашу и сойдут с дистанции.

Харди переводит дыхание, собираясь напомнить, как мало времени у них осталось, но его прерывает зазвонивший на столе телефон.

— Рад, что застал вас, — говорит Пол Коутс, когда Харди берет трубку. — Могли бы вы сейчас прийти в церковь? Только один.