Убийство на пляже

Пока заполняются скамьи в церкви Святого Эндрю, Харди тяжело опускается за свой письменный стол, на котором лежит свежий номер «Дейли геральд». Он так долго и пристально смотрит на него, что слова над фотографией то начинают расплываться, то вдруг резко становятся необычайно четкими.

ДВА РАЗОМ ЗАГУБЛЕННЫХ ДЕЛА

ОДИН УБИЙЦА ДЕТЕЙ НА СВОБОДЕ

ПОГИБ НЕВИНОВНЫЙ ЧЕЛОВЕК

ЭТО ЛИ НЕ ХУДШИЙ КОП БРИТАНИИ?

Он складывает газету пополам и беспомощным взглядом обводит кабинет. Во всех мыслимых местах разложены толстые папки, коробки с документами, раздувшиеся от бумаг файлы. И поперек этого бумажного моря плывет черный галстук, который он в последний раз надевал на похороны Шарлотты Гиллеспи.

Бюджет операции «Когден» достиг своего потолка. Со следующей недели Дженкинсон сокращает штат выделенных ему людей и ограничивает его запросы на криминалистические экспертизы. Так всегда бывает, когда расследование буксует. Начальство теряет уверенность и начинает паниковать по поводу того, как они будут объясняться с бухгалтерией. Харди должен за оставшиеся несколько дней по максимуму использовать свою команду, пока ее не разогнали. И за это время он побьет все рекорды по сверхурочной работе – если это еще возможно.

Он опускает глаза на свой неразборчиво написанный список намеченных дел и пытается расставить приоритеты. Миллер может забрать криминалистов, которые занимаются лодкой. Им будет необходимо выяснить, кто разбил машину Маршалла и повторно проверить алиби всех «борцов за справедливость».

С видимой неохотой Харди завязывает на шее траурный галстук. Сегодня «Геральд» переключит все нездоровое внимание на него. Но люди должны видеть его уважение к погибшему, и, к тому же, если убийца Дэнни в церкви, он будет считать, что теперь на его совести уже две смерти. Харди хочет посмотреть, кто из пришедших будет выглядеть встревоженным.

Мальчики из Морской бригады выстроились в почетном карауле, скрестив весла над головами тех, кто проходит на похороны. Харди, который выше большинства пришедших, вынужден наклоняться в этом импровизированном туннеле. Некоторые мальчики плачут, но только не Том Миллер.

Внутри церкви прохладно. Чувствуется тонкий запах ладана. Солнечные лучи ярко освещают изображения святых на витражах, а темные скамьи из палисандрового дерева заполнены почти полностью.

Когда Харди идет по центральному проходу, Бэт Латимер резко оборачивается, как будто его присутствие насторожило ее. Она бросает на него долгий неподвижный взгляд, в котором заметна мрачная насмешка: она может прийти на похороны этого старика, но при этом до сих пор не в состоянии похоронить собственного мальчика. Харди не нужно напоминать об этом. Он чувствует эту горькую иронию. Он живет ею.

Он устраивается на скамье, откуда все хорошо видно, и оглядывается на присутствующих. Вот эта женщина с ярко-рыжими волосами, которая стоит рядом с Олли Стивенсом, – должно быть, та самая расточительная сестра Миллер. Он узнаёт остановившийся взгляд человека, подверженного пагубной страсти. Харди ищет в ее лице семейное сходство с сестрой и ничего не находит; однако его догадка подтверждается, когда Миллер демонстративно занимает место в противоположном от нее конце церкви.

Многие из пришедших неловко топчутся посреди зала – они явно не привыкли ходить в церковь. Другие же чувствуют себя здесь как дома – например, Лиз Ропер выглядит настоящей хозяйкой. Мэгги Радклифф приходит, держась за руку со своей сожительницей Лил. Они понимают, где что уместно, и не выставляют напоказ свою связь перед всякими туристами, как это делают многие другие; однако когда они рядом идут по проходу, то обмениваются какими-то многозначительными взглядами, смысл которых Харди так и не понял. В некоторых церквях придерживаются старомодных взглядов по поводу однополых пар, но, как он понимает, они взывают к высокоразвитому чувству политкорректности Пола Коутса. Мэгги поворачивает налево к передней скамье, но вдруг так резко меняет направление, что сталкивается с Лил, которая едва не теряет равновесия. Лил что-то шепчет ей на ухо; Мэгги сначала качает головой, затем быстро кивает, как будто говорит, что с ней все в порядке. В конце концов они усаживаются в дальнем конце церкви справа.

Харди вытягивает шею, пытаясь разглядеть, что вспугнуло всегда невозмутимую Мэгги. Прямо под кафедрой сидит Сьюзен Райт с уродливо-суровой маской на лице.

К алтарю выносят гроб, и все собравшиеся поют молитву «За тех, кто в море». На его крышке стоит кораблик внутри бутылки и фотография, которая была использована для статьи Олли Стивенса в «Эхе». Лиз Ропер плачет громче всех, сумев совладать со своими шумными, мучительными рыданиями только к концу церковного гимна.