Убийство на ранчо

– Это Арчи Гудвин. Соединяю вас с мистером Вулфом.

И снова могу передать вам лишь то, что слышал сам:

– Мистер Джессап? Ниро Вулф. С вами обо мне говорил мистер Вейл… Да, он так и сказал мне. Я хочу с вами побеседовать. Желательно не по телефону… Да… Конечно… Сегодня было бы лучше… Да, понимаю… Нет, я звоню из Лейм-Хорса, из кабинета мистера Вудро Степаняна… Нет. Лучше договоритесь с мистером Гудвином. – Он протянул мне трубку.

Я взял ее и произнес:

– Арчи Гудвин.

– Вы знаете, где находится усыпальница Уэдона?

– Да.

– Я выйду минут через десять-двадцать, и встретимся там. С вами будет еще кто-нибудь, кроме мистера Вулфа?

– Нет.

– Хорошо.

Он повесил трубку. Я повернулся к Вулфу:

– Мы договорились встретиться возле усыпальницы Уэдона, которая находится ближе к нам, чем к Тимбербургу. Милях в десяти отсюда.

– Кладбище?

– Нет. Много лет назад некий Уэдон вбил себе в голову, что попытается выращивать в том месте пшеницу, и, как гласит молва, умер от голода. Впрочем, лично я в этом сомневаюсь. Джессап не хочет встречаться у себя, поскольку офис шерифа тоже расположен в здании суда.

Я взглянул на наручные часы. Было 16:55.

– Я позвоню мисс Роуэн и предупрежу, что к ужину мы не опоздаем.

Пока я звонил, Вулф осматривал экспонаты. Выйдя из кабинета, я рассчитывал увидеть Вуди, но его на месте не оказалось. Я разглядел его среди небольшой кучки зевак возле универмага «Вотер», которые следили за гонкой или, скорее, за погоней. Тщедушный человечек в джинсах и без рубашки приближался к нам, улепетывая от толстой краснолицей женщины с длинным кожаным кнутом. Завидев публику, человечек завопил:

– Свяжите ее! Черт побери, да свяжите же ее!

Поравнявшись с нами, он споткнулся и чуть не упал, в самый последний миг чудом увернувшись от удара кнутом. Женщина буквально наседала ему на пятки, когда они скрылись за углом дома.

Вулф вопросительно посмотрел на меня.

– Местная достопримечательность, – пояснил я. – Эти гонки можно лицезреть примерно раз в месяц. Мистер и миссис Нев Барнес. Она печет и продает хлеб и пироги, а он таскает выпечку и покупает спиртное у некой Генриетты. Знатоки считают, что она не прячет от мужа всю выпечку, потому что это повредило бы представлению. А он кричит: «Свяжите ее!», потому что пару лет назад выходивший из универмага ковбой, который только что приобрел лассо, завидев погоню, сумел набросить его на миссис Барнес и спасти беднягу от возмездия.

– Это ее хлеб мы ели за завтраком?

– Да. Вы съели четыре куска.

– Неплохо, совсем неплохо.

Он направился к машине и забрался внутрь. Подошел Вуди, и я поблагодарил его, заплатил за звонки, помахал зевакам, которые все еще стояли перед «Вотером» и явно задавались вопросом, кто это со мной, потом сел за руль и завел двигатель. И мы по неровной дороге поехали к асфальтированному шоссе. Когда позади осталось три или четыре мили, Вулф укоризненно произнес:

– Ты нарочно наезжаешь на ухабы.

– Нет. Это такая дорога. Попробуйте сами не наехать на ухаб. К тому же мы не в вашем «хероне» со специально изготовленными рессорами. – (Бух!) – Вас не затруднит обсудить со мной предстоящий разговор с Джессапом?

– При такой-то тряске? Очень затруднит. Я на месте решу, как и о чем говорить с ним.

Если вам взбредет в голову посетить усыпальницу Уэдона, то вы должны знать, как ее найти. Ни указателя, ни особой дороги вы не увидите, хотя в былые времена дорога, должно быть, все-таки существовала. Теперь же сразу за небольшой тополиной рощей, примыкающей к шоссе, и перед акведуком вы сворачиваете вправо, съезжаете на сухую траву – сухую в августе, – огибаете подножие холма и следуете вдоль неглубокого каньона. Каких-то двести ярдов – и вы на месте. Впрочем, особой радости оно вам не доставит. От дома с крышей остались одни развалины, и из них в разные стороны торчат стропила и бревна, с которыми мог бы поиграть Пол Баньян[3]. А если вас привлекают белые, хорошо выветренные кости, то вокруг их разбросано достаточно. Видимо, немногочисленные туристы бросили эти кости, после того как их осмотрели. Джонни Вотер уверяет, что некоторые из этих костей принадлежали Уэдону, но сам же добавляет, что не является признанным авторитетом в этом вопросе. Я никогда не проверял его заявление, что гробовщик в Тимбербурге согласен с ним.

Машину Джессапа, темно-синий седан, я знал, но здесь ее не было. Кроме того, что я вам описал, не было вообще ничего и никого. Я развернул машину и заглушил мотор.

– Есть предложение, – сказал я. – Если он сядет сзади, то вам придется повернуть голову, чтобы разговаривать с ним. Если же вы переберетесь назад, а он сядет на переднее сиденье, то крутить головой придется уже ему.

– Я никогда не веду важных разговоров, сидя в автомобиле, – отмахнулся Вулф.