Убийство на ранчо

– Если да, то я не обратила внимания. Нет.

– Жаль. Это чертовски важно! Сама знаешь, бывает, что люди что-то видят, но не придают этому значения и отбрасывают как несущественное. Может быть, если ты закроешь глаза, или присядешь, или даже полежишь и сосредоточишься на всем, что видела, то тогда что-нибудь и вспомнишь? Попытайся.

– Вряд ли… Но я постараюсь.

– Ладно. Теперь о том, что тебе хорошо известно. Мой желудок почувствовал признательность. Ты не любишь благодарить или получать благодарность за вещи, которые следует принимать как должное. Я тоже. Но есть все-таки предел. Шесть бананов. Целый пирог. Лучшая икра и лучший паштет. И скромно окрестить это закуской. Правда, ты спасла мне жизнь.

– Иди к черту, Эскамильо! – отмахнулась Лили. – Я же тебя втянула в эту передрягу.

– Ничего подобного. Втянул меня Икс, и он горько раскается в содеянном. Где мистер Вулф?

– Должно быть, у Вуди. Мы туда заедем. Вчера и сегодня Вулф провел больше времени у Вуди и на ранчо, чем в коттедже.

– А почему на ранчо?

– Потому что там эта девица. Пегги Труэтт. Она живет в Тимбербурге. Кэрол привезла ее сюда вчера вечером. Джессап приехал и два часа допрашивал ее в твоей комнате. Около одиннадцати он позвонил Кэрол из гостиной, что выезжает к ней вместе с Пегги. Они поехали на его машине, а уже за полночь Джессап вернулся сюда с Вулфом. Они мне ровным счетом ничего не сказали, а сегодня спозаранку я выехала в Хелену. Вот на этом «додже». Домой я не возвращалась, но пару часов назад позвонила Кэрол и сказала, что Вулф провел у нее почти весь день, разговаривая с Пегги Труэтт, и что он еще там, но спросил, может ли она часов в пять отвезти его к Вуди. Поэтому сейчас он, скорее всего, у Вуди. Либо на ранчо. Ты его знаешь лучше, чем я. Может, Пегги Труэтт – его идеал женщины?

– У него нет идеалов. Это обычное процеживание.

– В каком смысле?

– Тот же процесс, что при процеживании кофе, но наоборот. Когда фильтруешь кофе, то выпиваешь то, что проходит сквозь ситечко. Здесь же наоборот – используешь то, что остается после того, как задашь уйму вопросов. Значит, ты не знаешь, встречался ли он с Хейтом?

– Нет. А это важно?

– Может быть, и не очень. Просто мне хотелось бы поприсутствовать при их беседе. Я наверняка получил бы удовольствие. Что там еще? Ах да, Джессап сообщил, что ты ездила к Фарнему фотографировать его постояльцев и что никто, кроме самого Фарнема, не возражал. А как вели себя остальные?

– Джессап сказал, что это официальная просьба, но подчеркнул, что это только просьба, поэтому любой вправе отказаться, не называя причин. По-моему, очень хитроумно. Вы с нашим гением еще сделаете из него человека. Кстати, теперь, когда мы сидим, я ощутила… аромат. Довольно экзотический. Это пройдет?

– Нет, сохранится навечно, – ответил я. – Отныне будем встречаться только на улице при сильном ветре. Ты отправила фотографии Солу?

– Еще бы! В шесть утра я была уже на ногах и отвезла их к десятичасовому самолету. Сейчас снимки уже у Сола. Ты тоже подозреваешь кого-то из наших?

– Не знаю. Я не имею права никого подозревать, пока хотя бы немного не поработаю. И не приму ванну, – добавил я, запуская мотор.

Мы выехали на шоссе. К Дому культуры мы подъехали без десяти семь. Я вылез из «доджа», открыл сетчатую дверь и вошел внутрь. В вестибюле никого не оказалось, и я направился в апартаменты Вуди. Сам Вуди сидел в кухне на табурете, помешивая что-то в кастрюле. Вулф стоял рядом и наблюдал. Из-за Вулфа кухня как-то съежилась и сразу стала очень маленькой.

– Похоже, я как раз вовремя, – сказал я.

Вулф взглянул на меня, шагнул навстречу, присмотрелся внимательнее и прорычал:

– Приемлемо.

Мои нервы были уже на пределе.

– Что для вас, черт побери, приемлемо?! – запальчиво спросил я.

– Ты здесь, целый и невредимый, и язык еще не отсох. Вовремя, говоришь? Да, ты и впрямь вовремя. Мистер Степанян как раз заканчивает готовить свое любимое блюдо, хюнкав беянди. Рецепт придумали в Армении, но турки уверяют, что знают его со времени Магомета. Это кебаб с фаршированными баклажанами, который турки называют «имам баялды» – «имам в обмороке». Лук, обжаренный в масле, помидоры, чеснок, соль и перец… В тюрьме было грязно?

– Да.

– Ты голоден?

Я понял, что при Вуди он ничего рассказывать не собирается. По меньшей мере пока не попробует хюнкав беянди.

– Конечно голоден. Но сперва мне нужно смыть грязь. Мисс Роуэн позвонила Мими и попросила приготовить филе-миньон. На тот случай, если вы тоже проголодались.

– Прошу прощения, – перебил Вуди. – Можете воспользоваться моей ванной и душем с горячей водой. Сочту за честь. Арчи, вы же знаете, как я рад вас видеть.

– И я рад вас видеть, Вуди, – улыбнулся я, потом снова повернулся к Вулфу. – Хорошо, я вернусь позже. Часов в девять?

Вулф кинул взгляд на настенные часы. Как у себя дома.

– Я жду звонков. И сам должен позвонить. В девять-десять, как тебе удобно. Или мистер Степанян отвезет меня. Он сам любезно предложил это. А ты прими ванну, поешь и ложись спать.