Убийство на Рождество. Для убийства есть мотив

– Теперь картина совершенно ясна, – заметил инспектор. – Кстати, как вы и предполагали, настоящее имя Говарда Шеннона – Герберт Ройдейл. Он отбыл срок и поселился здесь под вымышленным именем. Жил честно, но в постоянном страхе, что кто-нибудь выяснит, кто он на самом деле, и когда Хорнсби явился и устроил слежку за Филиппом Хэммондом, опасения Шеннона сбылись, причем худшим образом. Как говорил Энстон, Хорнсби не брезгует шантажом, когда представляется шанс, и едва он узнал, что Герберт Ройдейл, получивший пятнадцать лет тюрьмы за аферу с Трастовой компанией Ройдейла, живет в Далмеринге под фамилией Шеннон, то сразу взялся за него – вдобавок к своей деятельности детектива. Ройдейл, или Шеннон, не желал разоблачения – он неплохо устроился, встал на ноги и хотел остаться в Далмеринге, – поэтому согласился заплатить. Шеннон сел на лондонский поезд, словно туда и направлялся, но сошел в Колминстере, встретился с Хорнсби, заплатил ему за молчание, а на следующий день продолжил поездку. Так он провел вечер, когда убили Лидию Дэр. Сказать правду Шеннон не мог, потому что неизбежно выдал бы себя, и выдумал историю о деловой встрече. Вот почему он так нервничал.

В довершение его бед Мартин Воэн выяснил, что ночь убийства Шеннон провел в Колминстере, и решил сам предпринять расследование. Конечно, в то время Воэн старался справиться с потрясением после смерти Лидии Дэр, потому и вел себя так странно. Но не был ни в чем уверен, пока случайно не обнаружил, что Шеннон что-то скрывает, и счел его главным подозреваемым.

Когда после смерти Эдит Лоррингтон я отправился к нему и потребовал рассказать мне во всех подробностях, как именно он настоял на постановке пьесы «Для убийства есть мотив», Воэн в свою очередь попытался обратить мое внимание на Шеннона. Думаю, сотрудничать со следствием он отказывался отчасти потому, что был оскорблен в лучших чувствах и не понимал, как окружающие могли подозревать его в убийстве Лидии Дэр, которую он любил.

– Кстати, о подозреваемых, – сказал инспектор. – По-моему, ваш друг врач по вашей милости пережил немало неприятных минут.

– Да, – кивнул Тремейн. – Бедняга Пол, он ведь всерьез поверил, что я заподозрил его. Но я просто не решался открыть ему правду, опасаясь, что она может случайно дойти до Сандры Борн и заставить ее насторожиться. Это наследство осложнило его положение, хотя и не имело никакого отношения к убийству. По замыслу Сандры, Мартина Воэна должны были повесить за убийство Лидии Дэр, а Пола – за убийство Полин.

Они приблизились к калитке «Страны роз». Инспектор остановился и произнес:

– Я представлю комиссару подробный отчет. Поблагодарить вас, Мордекай, я еще не успел, но вы знаете, как я вам признателен. И тот факт, что я рискнул своим положением, желая убедить всех этих людей прийти сегодня в деревенский клуб, служит доказательством, что я был в отчаянии. Никогда не забуду, что вы для меня сделали.

– Пустяки, – смутился Тремейн, зная, что Джонатана Бойса нельзя назвать эмоциональным человеком, тем не менее его чувства глубоки. – Это был просто блеф, который, к счастью, сработал.

Он пожелал инспектору спокойной ночи и толкнул калитку, открывая ее. Но в дом не вошел. Остановившись в саду, Тремейн запрокинул голову и засмотрелся на звезды, усеявшие ясное небо. На душе у него было неспокойно, он ощущал неудовлетворенность.

В призрачном свете молодой луны Далмеринг казался тихим и мирным. Воздух был неподвижен, слышался далекий шум прибоя. Тремейну вспомнилась прелесть здешних окрестностей, какими он видел их в тот давний день, когда в маленьком автомобиле Пола Расселла въехал на гребень холма и взглянул сверху на раскинувшуюся у его подножия деревню.

Однако теперь Тремейн знал, что эта безмятежная прелесть лишь иллюзия, а под внешней красотой скрываются зло и упадок. Алчность, ненависть и зависть, страх и убийства прятались за мирным, но ложным фасадом.

Ему вспомнилась истерически кричавшая женщина, которую под руки вывели из зала. Говард Шеннон, живущий в страхе, что соседи, уважающие его, узнают, что на самом деле по его вине разорились тысячи людей, и готовый откупаться от шантажиста, лишь бы сохранить свою тайну и по-прежнему жить в обретенном убежище под вымышленным именем. Полин Конрой и ее предосудительная связь с Галески. Филипп Хэммонд и прекрасная, но несчастная женщина по имени Карен, обреченная на душевные муки.

Все, с чем Тремейн соприкасался, под его рукой обращалось в прах. Его расследования выявили гниль под маской счастливой и мирной маленькой общины. Здесь обнаружились козни и интриги, ревность и безжалостные преступления. Неужели душа человека насквозь порочна, несмотря на внешнюю благопристойность?

Неожиданно легкая прохлада коснулась его лица. Тремейн распрямил плечи, словно стряхивая с себя уныние. Конечно, это был лишь ночной бриз, налетевший с моря: магической силой он не обладал, – но в голове Тремейна внезапно прояснилось.