Убийство на скорую руку

Замысел профессора успешно осуществился – по крайней мере, в отношении автомобиля и полезного груза в виде отца Брауна. Они ехали по прибрежной дороге, где с одной стороны было море, а с другой – холмы Хэмпшира и Сассекса. Никаких признаков преследования не наблюдалось. Когда они приехали в Далхэм, то встретили лишь одного человека, имевшего косвенное отношение к делу. Это был журналист, только что посетивший церковь, который теперь осматривал подземную часовню в сопровождении любезного настоятеля, но его вопросы и замечания вроде бы не отличались от обычного репортажа. Впрочем, профессор Смейл был настроен подозрительно и не мог отделаться от странного впечатления, которое на него производила внешность и манеры журналиста – высокого человека в поношенной одежде, с крючковатым носом, запавшими глазами и уныло обвисшими усами. Казалось, увиденное не произвело на него ни малейшего впечатления, и он стремился как можно скорее покинуть место осмотра, когда они подошли к нему с вопросом.

– Все дело в проклятии, – сказал он. – Это место проклято, если верить путеводителю, приходскому священнику, старейшему местному жителю и всем, чье слово имеет здесь какой-то вес. Очень похоже, что они не ошибаются; во всяком случае, я рад, что могу убраться отсюда.

– Вы верите в проклятия? – серьезно спросил Смейл.

– Я журналист, а значит, ни во что не верю, – ответил унылый субъект. – Бун из «Дейли Уайр», – запоздало представился он. – Но врать не буду, в этой гробнице есть что-то жуткое, так что дрожь до костей пробирает.

С этими словами он откланялся и поспешно зашагал к железнодорожной станции.

– Этот тип похож на ворона… или на ворону, – заметил Смейл, когда они повернулись к церкви. – Как там говорят про тех, кто может накаркать беду?

Они неторопливо вошли во двор церкви. Американский знаток древностей с видимым удовольствием разглядывал проход на кладбище, скрытый непроницаемо-черной кроной старого тиса, похожей на саму ночь, затмевающую дневной свет. Тропинка полого шла вверх между выступами зеленого дерна с покосившимися в разные стороны надгробными плитами, напоминавшими плоты, разбросанные по зеленому морю. Она вывела их на гребень, откуда можно было видеть настоящее море, казавшееся металлическим брусом с холодными отблесками стали. Почти у самых ног густая трава сменялась зарослями остролиста, переходившего в серо-желтый песок, а в нескольких футах от остролиста стояла неподвижная фигура. Если бы не темно-серая одежда, ее можно было бы принять за одинокий надгробный памятник, но отец Браун мгновенно увидел нечто знакомое в элегантной линии сутулых плеч и угрюмо торчащей бородке.

– Кого я вижу! – воскликнул профессор археологии. – Это же наш знакомец Таррент, если только его так зовут на самом деле. Могли ли вы подумать во время нашей беседы на борту корабля, что я так быстро получу ответ на свой вопрос?

– Думаю, вы можете получить слишком много ответов, – сказал отец Браун.

– Что вы имеете в виду? – осведомился профессор, бросив быстрый взгляд на него через плечо.

– Я имею в виду, что слышал голоса за тисовым деревом, – мягко ответил священник. – Не думаю, что мистер Таррент так одинок, как кажется на первый взгляд; осмелюсь даже сказать – так одинок, как ему хочется выглядеть.

Его слова подтвердились сразу же после того, как Таррент медленно повернулся к ним в своей обычной вялой манере. Другой голос, высокий и довольно резкий, но от этого не менее женственный, осведомился с наигранной шутливостью:

– Откуда мне было знать, что он окажется здесь?

До профессора Смейла постепенно дошло, что это добродушное замечание относилось не к нему, поэтому он с некоторым изумлением был вынужден прийти к выводу, что рядом находятся уже три человека. Когда леди Диана Уэльс, сияющая и решительная, как всегда, вышла из тени старого тиса, он заметил, что ее сопровождает другая живая тень. За ее пышной фигурой маячил худощавый силуэт Леонарда Смита – вкрадчивого и щеголеватого литератора. Он улыбался, немного склонив голову набок, словно игривая собака.

– Проклятье, они все здесь! – пробормотал Смейл. – Кроме того ярмарочного коротышки с моржовыми усами.

Он слышал, как отец Браун негромко засмеялся, потому что ситуация действительно становилась более чем смехотворной. Она как будто вывернулась наизнанку и обрушилась на них, подобно трюку в пантомиме. Профессор еще не успел договорить, как его слова вступили в комичное противоречие с действительностью: рядом с ними прямо из-под земли внезапно появилась круглая голова с гротескным полумесяцем усов. В следующее мгновение они поняли, что нора, из которой она высунулась, на самом деле представляет собой глубокую яму с приставной лестницей – вход в подземный склеп, который они собирались посетить. Коротышка первым нашел его и уже спустился на две-три ступени, но потом высунул голову наружу, чтобы обратиться к своим спутникам. Он напоминал нелепого могильщика из пародийной постановки «Гамлета».

– Это здесь, – глухо произнес он из-за щетки густых усов.