Убийство на вокзале. Сенсационная история раскрытия одного из самых сложных дел 19 века

Бриджес обнаружил, что у нормальных, уравновешенных людей базилярно-френометрический угол был близок к 25 градусам. Угол значительно меньше этого значения, он связывал с недостатком энергии и силы воли, а также с общей слабостью характера. Кроме того, к своему удовольствию Бриджес обнаружил, что у всех его убийц была одна общая черта: базилярно-френометрический угол составлял от 35 до 45 градусов. У Уильяма Палмера он составлял 40 градусов, как и у Джона Тертелла, виновного в убийстве в Элстри в 1823 году. Уильям Дав, казненный в 1856 году за отравление своей жены, Роберт Марли, повешенный в Ньюгейте за избиение до смерти помощника ювелира, и Джон Глисон Уилсон, осужденный убийца женщины и двух маленьких детей, также обладали углом в 40 градусов.

Фредерику Бриджесу удалось доказать – если не всем, то хотя бы себе, – что он может отличить убийцу от невиновного человека с помощью одних только измерений. Он был убежден, что непреклонные законы природы вскоре заменят ошибочность судей и присяжных, а леди Юстиция откажется от весов в пользу френофизиометра Бриджеса. Проблема была в том, что до сих пор ему удавалось проверить свою теорию только задним числом, измеряя головы известных виновников преступлений. Теперь же он жаждал использовать свое открытие по-настоящему, чтобы обнаружить убийцу, который все еще находился на свободе.

А кто мог быть для этого лучшим кандидатом, чем Джеймс Споллин? Ирландец был оправдан, однако полиция и значительная часть общественности по-прежнему оставались уверены в его виновности. Если бы ему удалось исследовать череп Споллина, мистер Бриджес смог бы решить этот вопрос раз и навсегда. Он не только послужил бы интересам правосудия, но и внес бы исторический вклад в развитие науки. Теперь вопрос заключался только в том, согласится ли Споллин на экспертизу. Если он невиновен, то ему, конечно, нечего бояться: черепная геометрия признала бы его невиновным, и на этом дело закончилось бы. С другой стороны, если он знал, что являлся убийцей, то, конечно, не захотел бы подвергать себя риску разоблачения.

После их короткой беседы в «Счастливой стране» мистер Бриджес почувствовал, что есть основания для оптимизма. Споллин заявил о своем намерении переехать за границу и начать новую жизнь с сыном в Америке или Австралии. Эмиграция – дело дорогостоящее, и было очевидно, что их небольшая семья испытывала острую нехватку денег. Если бы их положение в Ливерпуле стало невыносимым, деньги могли бы помочь с тем, чего не удавалось добиться уговорами. Мистер Бриджес оставил хозяину дома Томасу свой адрес и записку, в которой сообщал Споллину, что его всегда будут рады видеть в гостях, если ему понадобится друг. Френолог надеялся, что это поможет. Оставалось только ждать.

19 Вторник, 24 ноября

ерез неделю после приключений мистера Бриджеса в трущобах в дверь Френологического института – или дом № 30 по Маунт-Плезант, как упорно называл его почтальон – позвонил неожиданный посетитель. Это был мистер Томас, владелец питейного заведения, в котором остановился Споллин. Френолог удивился, но пригласил его войти. Томас объяснил, что Споллин хотел заказать модель Бродстонского вокзала и его окрестностей – точную копию той, которая использовалась в суде в качестве наглядного пособия для присяжных. Он намеревался выставить модель на всеобщее обозрение и использовать ее во время публичных лекций, на которых собирался доказывать, почему он не мог убить мистера Литтла. Томас спросил мистера Бриджеса, не может ли он порекомендовать мастера, который мог бы взяться за выполнение такого задания.

Мистер Бриджес был озадачен:

– Я не знаю ни одного мастера, который согласился бы работать на такого человека, как Споллин. Без сомнения, он сам мог бы сделать реплику гораздо лучше, чем кто-либо другой, учитывая его прекрасное знание места.

С момента прибытия в Ливерпуль Споллин был одержим идеей, что публичные выступления позволят ему найти средства для переезда. Неудача в Дублине, похоже, ничуть его не обескуражила, и он упорно верил, что английская аудитория отнесется к нему с большим сочувствием, чем ирландская. Вечером накануне первой встречи с мистером Бриджесом Споллин в сопровождении Томаса наведался в центральный полицейский участок Ливерпуля на Гор-стрит. Они явились в дежурную часть и попросили встречи с начальником. Их ввели в кабинет суперинтенданта Клафа, где Томас представил своего собеседника как «мистера Споллина из Дублина». Не дожидаясь ответа, Споллин выдвинул свои требования:

– Я хочу, чтобы полиция оказала мне помощь и содействие в открытии места, где я намерен показать макет помещения, где произошло убийство, а также свой дом и обстановку, чтобы я мог более ясно объяснить связанные с ним происшествия. Я надеюсь, что вы окажете мне содействие, так как я хочу собрать средства для выезда из страны.

Суперинтендант уже знал о Споллине: его детективы в штатском вели тайную слежку за ирландцем с момента его прибытия в Ливерпуль. Он был в ярости: