Убийство на вокзале. Сенсационная история раскрытия одного из самых сложных дел 19 века

Когда Споллин заговорил, его манера поведения совершенно не соответствовала нервирующему внешнему облику. Он был полон самообладания, вежлив и учтив и с удовольствием заметил, что многие джентльмены сочувствуют его затруднениям. Когда ему вручили деньги, он с благодарностью принял их и сел за стол, чтобы присоединиться к беседе. Он с удовольствием рассказывал о своем судебном процессе и событиях, предшествовавших ему. Споллин с восторгом отозвался о своих адвокатах, похвалил их за великодушие, проявленное во время его практически безвозмездной защиты, а затем яростно раскритиковал прокуроров, которые, по его словам, настроили его детей против него, отравив их сознание до такой степени, что они готовы были отправить собственного отца на виселицу. Единственным, кто сохранил верность, по его словам, был его старший сын Джеймс.

Все это было очень интересно, но мистер Бриджес рассчитывал на нечто большее, чем беседа у камина с подозреваемым в убийстве. По его просьбе один из его друзей отвел Томаса в сторону и объяснил, что мистер Бриджес хочет побеседовать со Споллином наедине. Хозяин дома пригласил Бриджеса следовать за ним. Его провели в небольшую пустую комнату, и вскоре к ним присоединился печально известный ирландец. Поскольку это была деловая встреча, хозяин счел нужным официально представить гостя:

– Джеймс, это мистер Бриджес. Он френолог.

Споллин пожал протянутую руку, но ничего не сказал. Мистер Бриджес включил свое обаяние:

– Мистер Споллин, я очень благодарен вам за то, что вы согласились встретиться со мной. Мы с друзьями пришли специально, чтобы увидеть вас. Но у меня к вам просьба. С тех пор как вас обвинили в убийстве мистера Литтла, вы стали довольно известным персонажем. Я бы очень хотел получить ваше разрешение на осмотр вашей головы, чтобы определить, обладаете ли вы мозгом, способным совершить такой поступок.

Споллин был обескуражен столь необычной просьбой и долго думал, прежде чем дать ответ:

– Нет, сэр. Я вынужден вам отказать. Но я не возражаю против того, чтобы вы осмотрели мою голову в день моего отъезда в Америку или Австралию.

Это был не тот ответ, на который рассчитывал мистер Бриджес. Но он чувствовал, что, возможно, ему еще удастся склонить Споллина на свою сторону.

Изучение голов людей – странный способ зарабатывать на жизнь, но Фредерик Бриджес был страстно предан своему призванию.

По любым меркам этот сорокасемилетний человек был эксцентриком. По его собственным словам, он был одним из семнадцати детей, родившихся в семье манчестерского архитектора и изобретателя, разработавшего несколько станков, которые впоследствии использовались на хлопчатобумажных фабриках Ланкашира. Между тем деловая хватка его отца явно уступала его изобретательности, и большую часть детства Фредерика его семья жила в бедности. Фредерик не получил практически никакого образования, а потому еще в детстве начал работать подмастерьем печатника. О начале его жизни известно мало, однако в 1830-х годах, когда он был еще подростком, он увлекся дисциплиной, которая стала делом всей его жизни – френологией.

Сам Фредерик Бриджес называл френологию наукой «о способностях ума и органах, с помощью которых они проявляются». Она появилась в 1790-х годах благодаря работам Франца Джозефа Галла, немецкого врача, который считал, что обнаружил связь между талантами человека и формой его черепа. Галл полагал, что функции ума можно разделить на двадцать семь различных способностей, каждая из которых связана с собственным «органом» или участком мозговой ткани. Были органы, отвечающие за музыкальные способности, хитрость и даже религиозные чувства. Относительный размер каждого органа указывал на индивидуальные особенности и склонности человека, а также определял форму его мозга. Галл предположил, что, изучив череп, можно сделать вывод о конфигурации мозговой ткани, находящейся под ним, и таким образом прийти к значимым выводам о моральных и интеллектуальных характеристиках человека.

Галл назвал свою доктрину органологией; лишь несколько десятилетий спустя термин «френология» – от греческого «изучение разума» – вошел в обиход. В Великобритании ее расцвет пришелся на 1820-е годы, когда были основаны первые френологические общества и журналы. Ее приверженцы считали, что им удалось предоставить психологии прочную научную основу: впервые таинственные процессы, происходящие в голове, можно было связать с особенностями анатомии мозга.

К 1850-м годам френология в значительной степени утратила хорошую репутацию. Физиологи оспаривали идею о том, что можно с какой-либо точностью выделить отдельные области мозга, отвечающие за конкретные функции, а эксперименты на животных оправдывали их скептицизм. Френологический «анализ», предлагаемый специалистами, зачастую был расплывчатым и бессодержательным и не имел практической ценности. Было несложно высмеивать якобы научную дисциплину, которая, казалось, давала не больше полезной информации, чем визит к ярмарочной гадалке.