Убийство на вокзале. Сенсационная история раскрытия одного из самых сложных дел 19 века

Последним вкладом Томаса Кеммиса в расследование убийства после передачи руководящей роли суперинтенданту Гаю стал письменный отчет о сделанных им выводах. Этот документ с более чем сотней страниц протоколов допросов был направлен Эдварду Хорсману, Генеральному секретарю по делам Ирландии. Десятистраничный анализ дела, проведенный королевским адвокатом, представлял собой краткий обзор хода расследования в начале декабря, через три недели после смерти мистера Литтла. Мистер Кеммис начал с изучения возможных мотивов преступления. Он утверждал, что смерть Джорджа Литтла никому не была выгодна и что нет никаких оснований полагать, что причиной убийства стали месть или злой умысел [17]. Единственным вариантом оставалось ограбление, причем обстоятельства указывали на то, что оно было незапланированным:

«Похоже, что все было сделано в спешке, поскольку много золота и серебра осталось нетронутым».

Большую же часть конфиденциального доклада королевский адвокат посвятил обсуждению возможных подозреваемых. Он был убежден, что убийцей Джорджа Литтла являлся кто-то из тех, кого он знал:

«Будучи человеком боязливым, он вряд ли открыл бы дверь после окончания рабочего дня кому-то, кроме хорошо знакомых ему людей… Врачи считают, что его горло было перерезано после того, как ему пробили голову. Не помешало ли это ему с предсмертным вздохом назвать своего убийцу по имени?»

Это, по мнению мистера Кеммиса, являлось веским основанием для подозрений в отношении тех, кто проживал на территории станции:

«Наиболее знакомыми с офисами, домом и т. д., точно знавшими, находятся ли клерки на работе или нет, были миссис Ганнинг, ее муж и служанка… Действительно, начальник станции мистер Хэнбери, его жена и семья живут на цокольном этаже, но, похоже, они не поддерживают близких отношений с Ганнингами и никогда не посещают верхнюю часть дома. Хэнбери находился в своем кабинете до поздней ночи и с раннего утра».

По мнению мистера Кеммиса, в качестве подозреваемого следовало рассматривать и носильщика Уильяма Макколи, поскольку он был одним из наиболее частых посетителей кабинета кассира, хотя в нерабочее время и не имел такого свободного доступа в здание, как Ганнинги. Королевский адвокат отметил, что Макколи, вероятно, был последним работником железной дороги, видевшим мистера Литтла живым, и что при допросе его показания были странным образом противоречивыми. Помощник кассира Уильям Чемберлен также должен был быть включен в список подозреваемых, поскольку он хорошо знал кабинет кассира, однако мистер Кеммис пришел к выводу, что алиби молодого человека было неоспоримым:

«У меня нет никаких оснований полагать, что Чемберлен имеет какое-либо прямое или косвенное отношение [к преступлению]».

Следующими в списке королевского адвоката были железнодорожные полицейские – суперинтендант Ходженс и сержант Коллинз. Оба они часто заходили в кабинет, чтобы забрать зарплату сотрудников, которую выдавали железнодорожникам каждую неделю, и оба знали, что в тот четверг денег было больше, чем обычно, благодаря выручке от ярмарки в Маллингаре. По мнению мистера Кеммиса, основания для подозрений были: «Некоторые отзывались о Коллинзе не очень лестно. Когда в канале обнаружили молоток, Ходженс, который принес его мне, был чрезвычайно возбужден». Однако он и мистер Гай были удовлетворены алиби, предоставленными обоими мужчинами.

Следом шли клерки из офиса адвоката: Торнтон, Кирни и Лински. «Они были в здании поздно вечером в тот день, – отметил королевский адвокат. – Мы не проводили детального допроса, однако выяснили, что они были заняты неотложными делами по работе».