Убийство на Знаменской

— Пока похвастаться нечем, — и Алексей пересказал историю сегодняшних мытарств. — Одно утешает: теперь я знаю ее в лицо. Уверен — ей есть что скрывать, но, думаю, она не сможет долго прятаться — ей же надо зарабатывать, а значит волей-неволей придется вернуться на места своего промысла. Но перспектива караулить ее мне как-то не особенно улыбается, — Алексей кисло усмехнулся.

Карабчевский, направляя разговор в более позитивное русло, выразительно описал процедуру передачи душеприказчику покойного Кузнецова ценностей, которые «позаимствавал» у убитого Хлопов:

— Вы бы видели лица присутствовавших, когда я выложил билеты и часы на стол! Картина «не ждали»! — хохотнул Карабчевский.

Отужинали быстро, с настоящим аппетитом. Оба были уставшими, озабоченными, каждому хотелось поскорее вернуться домой. Сговорились держать друг друга в курсе событий.

11

Сказать, что Шумилов в ночь с четырнадцатого на пятнадцатое августа спал плохо, значило бы соврать. Потому что он почти вовсе не спал. Во всяком случае, сам Алексей остался с твёрдым ощущением того, будто веки его вообще не смыкались. В голове роилось огромное число противоречивых мыслей, не связанных, либо мало связанных друг с другом, и в иные мгновения Алексей замечал, что думает обо всём и сразу, что служило плохим сигналом. В три часа пополуночи он выпил столовую ложку спиртовой настойки пустырника, но даже после этого толком так и не уснул, а остался в состоянии полудремотного размышления.

Он думал над тем, правильно ли поступает, не сообщая в Сыскную полицию сведения, полученные в «Знаменской». Может быть, не стоило увлекаться розыском Соньки-Гусара, а следовало как можно скорее добиваться освобождения Чижевского? Ведь пока Шумилов катается по городу и ведёт малосодержательные разговоры, невиновный человек томится на нарах, и каждый час пребывания в тюрьме для него превращается в пытку.

Попутно Алексей обдумывал варианты розыска Соньки. Их было множество — а это само по себе всегда плохо! — но ещё хуже было то, что все эти варианты в равной степени оказывались тупы, механистичны и лишены той изюминки, каковая должна присутствовать в любой полицейской операции. Как можно искать Соньку-Гусара? Выйти в центр города, прежде, всего на Невский проспект и Садовую улицу и покрутиться там, в надежде случайно встретиться. Сколько таким образом можно крутиться: месяц? два? три? Надежды юношей питают, а Шумилов давно уже не юноша. Да и трёх месяцев в запасе он не имел.

Можно было бы попытаться узнать фамилию и адрес Соньки у девиц в ресторане Тихонова. Тот ещё вариант! Сонька, зная, что её ищут, может, во-первых, сменить место проживания, а во-вторых, может попросить товарок с умыслом сообщать адрес, по которому Алексея уже будут ждать. Шумилов явится по такому адресу, а там его встретит сонькин «кот» с дружками. И что с ними делать? из револьвера палить? рукопашные битвы устраивать? Не следовало недооценивать угрозу подстроенной ловушки. В такую ловушку менее двух лет назад попался руководитель политического сыска Российской империи Георгий Порфирьевич Судейкин, который, несмотря на немалый опыт конспиративной работы, наличие под рукой оружия и сопровождение охранника, был убит народовольческой засадой. А у Судейскина было намного больше возможностей для обеспечения личной безопасности, чем у Шумилова, и то попался, не смог упредить все риски! У Соньки-Гусара вполне может быть постоянный любовник, именуемый в просторечии «котом», а это личности, как правило, с криминальным прошлым. Потенциальную угрозу со стороны такой персоны не стоило игнорировать.

Алексей Иванович извертелся в кровати, беспокойные и назойливые мысли жгли его, точно угли. Уже после пяти утра, кода и ночь-то фактически закончилась, он забылся буквально на миг коротким, неглубоким сном, и приснилась ему, разумеется, мимолётная встреча с Сонькой в ресторане. Прокрутилась в голове в форме точного, дословного воспоминания. Шумилов увидел всю эту сцену заново, словно бы вернулся в тот зал. Девицы за соседним столиком, небрежно развалясь на полукруглом диванчике, обсуждали свои шляпки, и Сонька, обращаясь к светловолосой Маняше, проговорила: «У Брюно заказала шляпку с бирюзовой ленточкой и чёрной розой. Роза как живая, не подумаешь, что из ткани, только французы такие фитюльки умеют делать. В общем, раскрутила я гуся, сделала заказ, он с умным видом лопатник раскрыл и два червонца кинул на прилавок, сдачи, мол, не надо. Хо-о-рош гусь! Завтра в полдень заказ иду забирать…»

Шумилов аж даже подскочил на кровати. С минуту он обдумывал сновидение, а затем, заведя будильник на восемь часов утра, опять опустил голову на подушку. И только теперь успокоенно заснул.