Убийство на Знаменской

Девицы во все глаза таращились на происходящее, видимо, не совсем понимая странную перемену в поведении прежде столь энергичного защитника. Первой опомнилась светловолосая, которую вроде бы звали «Маняшей»; она подскочила к Шумилову и помогла ему удержать на ногах тучного инженера, заодно подсказав: «Сзади вас аптека, потащим его туда».

Действительно, буквально в десяти саженях за спиной Алексея оказались аптечные двери. Софья забежала вперёд и распахнула их, помогая тем самым войти остальным. В дверях Шумилов в третий раз навернул своему недругу кастетом по печени, дабы достичь гарантированного эффекта и быть уверенным в том, что тот в течение ближайшей пары минут не начнёт звать полицию.

Горный инженер на глазах растерянного аптекаря был уложен прямо на пол, а Алексей испуганно прокричал, ни к кому конкретно не обращаясь: «Человеку дурно стало на улице, может сердце, может, ещё что! Помогите! Дайте нюхательной соли, что ли!» Сонька-Гусар с криком «доктора! доктора!» умчалась куда-то в соседнюю комнату — видимо, второй зал аптеки, — а блондинка метнулась в дверь на улицу.

Аптекарь, захлопнув кассу, обежал прилавок и склонился над горным инженером:

— Это ваш друг? Что с ним случилось?

— Нет, это не мой друг. Я просто шёл мимо. Вижу, человек падает…

— Он что-то пил? — бормотал аптекарь. — Вижу, что пил!

— Ну, квас, наверное, что же ещё может выпить мужчина? — с самым серьёзным видом проговорил Шумилов, однако, аптекарь иронии не понял.

Горный инженер ловил ртом воздух и вращал глазами, не имея сил сказать что-либо. В эту минуту он здорово напоминал рыбу, выброшенную на берег. Шумилов не смог отказать себе в маленьком удовольствии и дал поверженному противнику пару пощёчин, идиотично пояснив аптекарю: «это для стимуляции дыхания!» Аптекарь остановил его: «Что вы делаете, прекратите!»

В любом случае пора было заканчивать представление. Шумилов поднялся с пола и живо выбежал на улицу, не дожидаясь, пока аптекарь его окликнет. В переулке девиц не оказалось. Вспомнив, что Сонька-Гусар пробежала во второе помещение аптеки, Алексей вернулся назад и бегом промчался мимо аптекаря в том же направлении. Фармацевт, склонившийся над горным инженером и занятый тем, что развязывал его галстук, не обратил на Шумилова ни малейшего внимания.

Предчувствие не обмануло Алексея: комната, в которую он попал, действительно имела выход во двор. Пробежав двором, он очутился под аркой, через которую попал в следующий двор, разделявшийся на два крохотных закутка: один тупиковый, другой — проходной. Шумилов заметался, пробежал вперёд, затем вернулся, оборотился на слепые окна чёрных лестниц (в них не было видно ни души), потом опять побежал вперёд. Через минуту остановился, окончательно убедившись в том, что упустил Соньку.

Проститутку нельзя было не похвалить: девица соображала быстро и решения принимала безошибочные. Как только представилась возможность, улизнула, не задумываясь, подставила глупого инженера под разборку с незнакомцем, а сама «сделала ноги». Ай да Сонька, ай да молодец!

Шумилов был готов руку дать на отсечение, что ресторанный официант умышленно не предупредил его о появлении проститутки. Он, конечно же, сообщил Соньке, что её спрашивает мужчина, она оглядела Шумилова, поняла, что его не знает и, очевидно, встречи с незнакомцем испугалась. Наверняка она попросила официанта не сообщать Шумилову о её приходе. Алексей обещал официанту целковый, Сонька, вне всякого сомнения, заплатила больше. Выждав немного, так чтобы её уход не показался слишком поспешным, она покинула ресторан в сопровождении дураковатого горного инженера, и всё бы прошло гладко, да в последнюю секунду Шумилов устремился за нею. Схватил за руку… И всё равно упустил! Эх!

Надо было соображать быстро, каждая секунда была на вес золота, ведь пройдёт минута-другая, горный инженер очухается и начнёт орать, что на него напали и избили. Чего доброго, ещё придумает, что Шумилов был в сговоре с обеими девицами. Вот скандал-то получится! Не приведи Господь в полицию попасть!

Пройдя дворами, Шумилов вышел сначала на Садовую улицу, а потом на Невский проспект и вернулся в ресторан. Жанна сидела в одиночестве, как её и оставил Алексей, лишь шампанского в бутылке перед нею стало гораздо меньше, видимо, пользуясь возможностью, она подлила себе. Увидев вернувшегося к столу Алексея, она встрепенулась и как будто бы даже обрадовалась:

— Вы не забыли свою бедную Жанну? Вы так милы, Прокл…

— Кто? — Шумилов уже успел позабыть присвоенное себе имя. — Ах, ну да, Прокл. Вот что, Жанночка, скажи-ка мне, ты знаешь, где живёт Сонька-Гусар?