Убийство онсайт

— У нее нет проблем с сердцем! — крикнул я. — А сам я в полицейском участке…

— А вы-то там как оказались? Вас же не было в гольф-клубе, когда все произошло? — Кнопкин рассуждал с поразительным для такой ситуации хладнокровием, выдававшим его с головой.

— Павел, Виктория — аллергик. Скажите, она ела рыбу?

— Рыбу? — Он помолчал. — Нет, думаю, нет.

— Что она ела?

— Я не знаю.

— Это не может быть сердце!

Но Кнопкин больше не хотел говорить со мной:

— Мы уже вызвали врача, ждем, все будет хорошо.

Он положил трубку.

— Козел! — в сердцах воскликнул я и чуть было не швырнул трубку в сарай, но вовремя вспомнил, где и с кем я нахожусь.

— Что случилось? Проблема? — Полицейские смотрели на меня с любопытством.

Теперь надеяться можно было только на себя. Я собрал воедино всю свою силу воли, знание жизни и людей, опыт ветеринарной практики в деревне, преподавания иностранного языка без языка посредника и просто природное обаяние и самообладание.

— Бонита чика, — сказал я и повторил тот жест, который на языке этих кренделей означал «красивая женщина с длинными волосами».

— Si, — понимающе согласились они.

— La hermana de mi madrе.

Да, снова кивнули они: сестра твоей матери. Родственница. И что дальше?

— Муй мал, — сказал я и показал на сердце, воспользовавшись версией Кнопкина. «Муй мал», — по-испански «очень плохо», как и фраза «muy bien», означающая «очень хорошо», и «normalmente», то есть «нормально», относится к числу слов, обязательных для изучения на языке страны пребывания, потому что эти три фразы помогают выразить почти весь спектр чувств и эмоций, необходимых для элементарного выживания. Это я знал с тех пор, как целый год преподавал русский язык студентам из Афганистана[4]. Соответствующие интонации и жесты помогут вам совершить самые разнообразные действия: от скандала до покупок и даже флирта с местным населением.

— Мужчина говорит — «очень плохо», — повторил я, скомбинировав кое-как глагол «hablar» и существительное «hombre». Впрочем, они и так все поняли, их испанский был не сильно лучше моего, но, наверное, моя физиономия говорила сама за себя.

Полицейские исчезли за театральными кустами, а когда появились снова, решение было принято.

Не прошло и пяти минут, как мы уже мчались на полицейской машине по дороге, ведущей на океан. Торг состоялся, колесо фортуны провернулось неожиданно, поднимая меня из ямы, в которую сама же фортуна пару часов назад меня и засадила. Я отдал все имевшиеся у меня доллары: набралось почти триста с учетом того, что я разменял на сок и воду. В общем, судя по благосостоянию жителей деревеньки и местным ценам, этой суммы им могло хватить не на одну неделю безбедной по их меркам жизни, так что они не сильно проиграли.

Было не до шуток, но в такие моменты обычно всякая ерунда лезет в голову. Я подумал, что Виктория поржет, когда узнает, что ее здоровье было обменяно на здоровье одной безродной эквадорской суки и две ушные пробки старого индейца. Видимо, мозг действительно умнее нас и знает толк в самозащите. Я рассмеялся. Полицейский за рулем посмотрел удивленно. Потом мужик сказал мне что-то, но даже по интонации я не смог понять, утешает он меня, советует что-то или просто говорит о погоде. Я набирал Пашин номер, но он, как и номер Вики, больше не отвечал. В конце концов я просто разревелся. Мужик пару раз покосился в мою сторону, включил мигалку на своем пикапе, и уже через десять минут мы были на месте.

Глава 18 Ни рыба ни мясо

Касабланка — одно из самых элитных мест отдыха на побережье Эквадора. Въезд сюда только по специальным пропускам, однако у полицейской машины редко возникают проблемы с идентификацией, тем более, у входа уже дежурили несколько полицейских пикапов, которые, видимо, стояли здесь с самого утра и прибыли еще на вызов по утопленнице. В каждой машине у входа сидело по полицейскому, они посмотрели на нас с любопытством, что-то крикнули водителю, но так же быстро потеряли к нам всякий интерес после ответа моего индейца. Несмотря на то, что солнце давно село, на пропускном пункте нам открыли без лишних вопросов.

— Куда дальше? — судя по всему, спрашивал мой спутник, но я и сам не имел ни малейшего представления, куда.

Рассудив, что вряд ли на океан приехало много моих соотечественников, чтобы отпраздновать День Независимости Эквадора, я просто спросил у охраны и не прогадал:

— Русские? Где русские? Донде? Руссо?

Охранник сощурился, долго разглядывал меня круглыми черными глазами, похожими на виноградины, но, кинув несколько взглядов в сторону мигающей полицейской машины, показал пальцем на гору.

— Каса рохо.

Дальше он что-то объяснял, перекрещивая ладони, однако я уже и без всяких подсказок увидел этот самый каса рохо — красный дом на склоне.