Убийство по-китайски

– А что такое? Давай говорить беспристрастно. Рассмотрим все варианты. Не хочу тебя ранить, Аркаша, ты помнишь рассказ господина Ли? Вот я тоже не очень верю в набожных вдов. Хотя, конечно, есть веские подтверждения, что она знала о плачевном положении дел мужа сильно заранее. На наследство вряд ли рассчитывала. Однако и тут можно по-разному посмотреть. С одной стороны, вроде как банкротство делало его убийство… мероприятием малопривлекательным с финансовой точки зрения. А с другой, терпеть старого мужа-тирана, еще и в нищете, согласись, совсем тяжело. Добавь приезд бывшего возлюбленного. Да не сверкай ты глазами. Я же не говорю, что она убила. Больше того, факты в эту версию не ложатся, конкретно – убийство Варвары Тихоновны. Черт, эта смерть – вообще ключ ко многому. Кто ее из дома увез? Как? Ты понимаешь, ведь этот человек убил Трушникова! Иначе и быть не могло. Теперь прими во внимание, что Варвара Тихоновна, вероятно, знала, что перед ней именно убийца. Ведь она пыталась предупредить и тебя, и Василия Кирилловича не просто так. У нее была, как мы теперь понимаем, важная и достоверная информация. Откуда, кстати? Но, главное, вероятно, она не только знала, что будет убийство, но и знала, кто его затевает. И вот после всего произошедшего, всего того, чему она пыталась помешать, она не только начинает убийцу покрывать, но доверяется ему. Едет с ним куда-то. Почему? Куда? Где было тело столько времени?

– Странно, конечно. Но она могла знать, что убийство будет, и не знать, кто его организует. Например, услышать какие-то разговоры в ресторане, где она пела.

– Какие? От кого? – набив рот, пробубнил Борис. – Тут важна каждая мелочь.

– Не знаю. Слушай, а если вообще убийца кто-то посторонний, не семья, не близкие? Если конкуренты или обиженные заимодавцы?

– Ага, – покивал Борис, – его конкурент пришел в ложу, предложил водки, а потом…

– Да-да, – замахал я руками. – Глупость сказал.

– Ладно, Аркаш, – Борис поднялся и стряхнул крошки, – мне пора. Не получается у нас в лоб с наскока эту историю взять. Что-то от меня тут ускользает все время. Пока поеду, осмотрю детишек. Соскучился я по своей работе. Может, там что и щелкнет в голове. Да и перед Надеждой Юрьевной хочется выслужиться. Вот так-то, брат. Не столь уж неправ Выжлов на мой счет. Имей в виду.

Мы обнялись. Борис уехал, а я занялся своими делами и благотворительным архивом. Потом, вечером, отправился к дяде с первым докладом по финансам приюта. Денис Львович остался доволен моими замечаниями, и вообще был в тот вечер в очень хорошем расположении духа, поэтому мы вскоре переместились из кабинета в гостиную к ликерам и кофе. Мы много говорили – в основном Денис Львович, – я же все больше кивал да соглашался. Ничего нового по ходу следствия я ему поведать не мог. Точнее, мог, конечно, – о нашем визите в «Корону» ему было неизвестно, но почему-то ни тогда, ни после я ему об этом не рассказывал. Вся эта история вызывала во мне чувство, близкое к отвращению. Шантаж – вообще грязное дело. Добавьте сюда воспоминания об отравленной мадере и прозрачные намеки господина Ли на виновность Ольги Михайловны. Все было гадко, да еще и у нас не было никаких доказательств. А стало быть, дядя только рассердился бы, узнав обо всей этой гнусности и о нашей неспособности как-то противостоять злу. Кроме всего, я как-то интуитивно понимал, что не вправе раскрывать тайну Ивана, в которую, возможно, проник Борис. Поэтому я отговорился какими-то общими фразами. Постепенно мы перешли на обсуждения книг. Дядя, помнится, снова начал подтрунивать над моим интересом к романам и легкой литературе. Я отбивался. Он говорил, что жизнь богаче, и если уж читать, то только жизнеописания. Так разговаривая, мы как-то незаметно вышли к личной истории моего друга. Вероятнее всего, съедаемый любопытством, я сам как-то натолкнул дядю на откровенность. То, что он рассказал мне, сильно меня тогда потрясло.