Убийство по-китайски: Золото

— Если они, ваша честь, сбежали вместе, — проговорил он рассудительно, — тогда почему стражники на тракте не видели их? Ведь у порога всякой заставы всегда сидит пара парней, которым нет другого дела, кроме как пить чай да глазеть на всякого проходящего. Кроме того, эти должны бы знать Фана в лицо и, уж конечно, заметили бы его, если бы он проехал там с женщиной. И куда делся слуга Фана?

Цзяо Дай встал и теперь с высоты своего роста разглядывал карту. Он заметил:

— Что бы ни случалось, дело происходило возле заброшенного храма. Да и харчевник об этом месте рассказывал всякую всячину! Мне кажется, этот отрезок дороги не просматривается ни от заставы, ни от подворья Фана, ни от дома магистра Цао. Не видно его и от того двора, где брату госпожи Ку перевязали ногу. Вот и получается, что госпожа Ку, Фан Чун и его слуга на этом месте просто растворились в воздухе!

Судья Ди рывком поднялся.

— Все рассуждения бесполезны, пока мы не увидим это место своими глазами, не поговорим с магистром Цао и арендатором Фана. Погода сегодня прекрасная; едем туда немедля! После ночного похода я не откажусь прогуляться за город средь бела дня!

Глава девятая Судья Ди со своими людьми осматривает усадьбу; странная находка в тутовой роще

Крестьяне, в то утро работавшие на полях за западными воротами, поднимали головы и провожали глазами вереницу, которая медленно пробиралась по грязному проселку. Впереди ехал судья со старшиной Хуном, Ма Жуном и Цзяо Даем. За ними следовал старший пристав с десятью своими людьми, все верхом.

Судья, решивший добраться до подворья Фан Чуна кратчайшим путем, очень скоро убедился в правоте слов Ким Сона — дорога оказалась и вправду отвратительной. Лошади с трудом продвигались по глубоким колеям, забитым подсохшей грязью; почти всюду ехать приходилось гуськом.

Когда миновали рощу тутовника, старший пристав направил коня прямо по полю и нагнал судью. Указав на небольшое крестьянское подворье, видневшееся впереди на пригорке, он любезно сообщил:

— Вот она, усадьба Фана, ваша честь!

Судья же ответил ему взглядом вовсе не любезным и твердо молвил:

— Впредь запрещаю вам, старший пристав, топтать возделанные крестьянские пашни! А что касается подворья Фана, то мне и без вас известно, что это — оно, потому что я заблаговременно изучил карту.

Удрученный старший пристав пропустил вперед трех помощников судьи Ди и, поровнявшись со своими, шепнул старшему из них:

— Ишь какой строгий! Да еще при нем эти двое! Разбойники! По их милости мне — это мне-то, старшему приставу! — вчера пришлось потеть на учениях.

— Да уж, — в ответ вздохнул тот, — жизнь собачья! Взять хоть меня — мне-то никто не оставит в наследство такое вот маленькое хорошенькое подворьице.

Судья Ди спешился возле соломенной хижины у обочины. Отсюда извилистая тропинка вела к дому. Судья приказал старшему приставу с его людьми ждать на дороге, а сам с тремя помощниками двинулся дальше пешком.

Походя Ма Жун распахнул незапертую дверь хижины. Там не было ничего, кроме вязанок хвороста.

— Заглянуть никогда не мешает! — заметил Ма Жун и собрался было притворить дверь, как вдруг судья Ди протиснулся мимо него внутрь.

Что-то белело среди сучьев. Судья поднял это что-то и показал остальным. Женский носовой платок с вышивкой еще хранил слабый запах мускуса.

— Деревенские не пользуются такими, — заметил судья и спрятал платок поглубже в рукав.

На полпути к дому они заметили девицу, половшую грядки. Телосложения она была весьма крепкого, одета в синюю кофту и штаны, на голове — цветной платочек. Девица разогнула спину и уставилась на пришельцев, разинув рот. Ма Жун ответил ей оценивающим взглядом.

— Я видывал и похуже, — шепнул он Цзяо Даю.

Само подворье состояло из низенького домишка в две комнаты, к которому прилепилось что-то вроде галереи, заваленной всяческой утварью да инструментами; чуть в стороне за высокой оградой виднелся сарай. У порога дома стоял рослый крестьянин в залатанной синей одежде и точил косу.

— Я судья из Пенлея, — коротко объявил судья Ди, подойдя к нему. — Ведите нас в дом.

Маленькие глазки на задубелом лице заметались, перебегая от судьи к его спутникам. Затем человек неуклюже поклонился и провел их в комнату с облупившейся штукатуркой, где стоял лишь грубо отесанный стол да два колченогих стула. Судья Ди прислонился к столу и начал допрос:

— Объявите ваше имя, а также имена всех, живущих здесь.

— Сами мы земледельцы, арендаторы, — угрюмо отвечал крестьянин, — а хозяин у нас Фан Чун из управы. Зовут меня Пэй Чиу. Жена моя померла. Два года назад. Осталась только дочь, Су-ньян. Она мне стряпает и в поле пособляет.

— Земли многовато, одному не управиться, — заметил судья.

— Нанимаю кое-кого, — проворчал Пэй Чиу, — когда бываю при деньгах. Да нечасто. Фан — хозяин прижимистый.

Дерзкий взгляд сверкнул из-под кустистых бровей. И судья Ди подумал, что этого человека, темнолицего, с широкими покатыми плечами и длинными ручищами, никак не назовешь симпатичным. Он продолжил: