Убийство по-китайски: Золото

— Вы, оба, хорошенько обыщите рощу, — приказал судья Ди. — Этот пес наверняка солгал!

Пэй Чиу стал клясться и божиться, но судья не слушал его. Задумчиво поглаживая бакенбарды, он сказал Хуну:

— Боюсь, все не так просто, как кажется. Тот всадник на дороге не был похож на убийцу, который хладнокровно перерезал глотки двум людям и удрал с деньгами и лошадьми. По мне, он больше походил на человека, обуянного ужасом.

Через некоторое время затрещали сучья под ногами возвращающихся Ма Жуна и Цзяо Дая. Последний размахивал ржавым заступом. И объявил:

— Там, в самой куще, расчищенное местечко! И вроде как недавно кто-то копал. Прямо под деревом.

— Отдайте лопату Пэю, — сурово промолвил судья. — Пусть этот пес сам же и выроет, что закопал. Покажите, где это.

Ма Жун раздвинул кусты, и они вошли в тутовник. Цзяо Дай шел следом за крестьянином, а тот, казалось, был совершенно ошарашен происходящим.

Посреди расчищенного места темнела проплешина свежей земли.

— Копай! — рявкнул судья.

Арендатор по привычке поплевал на руки и взялся за заступ. Обнажились замаранные землей белые ткани одежды. Ма Жун с Цзяо Даем вытянули из рытвины тело и уложили на сухие листья. Это был труп пожилого человека с чисто выбритой головой. Из одежды на нем было только тонкое исподнее.

— Буддийский монах! — воскликнул старшина Хун.

— Копай дальше, — приказал судья.

Вдруг Пэй Чиу, выронив заступ, выдохнул:

— Это же он — хозяин!

Ма Жун с Цзяо Даем вытащили из рытвины второе, совершенно обнаженное, тело. Пришлось повозиться, чтобы не потерять почти напрочь отсеченную голову трупа. Грудь его покрывали сгустки крови. Оглядев мускулистую плоть, Ма Жун одобрительно хмыкнул:

— Ну и здоровый же был!

— Давай, Пэй, работай! Там должен быть твой третий труп! — прорычал судья.

Крестьянин вонзил заступ в землю, железо звякнуло о камень — дальше шла скала. И никакого трупа. Пэй Чиу растерянно уставился на судью.

— Негодяй, что ты сделал с женщиной? — вскричал судья Ди.

— Клянусь, я ничего, ничего не знаю! — в ответ возопил крестьянин. — Я приволок сюда хозяина с его женой и оставил их под теми кустами, а здесь никого не закапывал! И ни в жизнь я не видел этого лысого! Я не вру, клянусь, не вру!

— Что здесь случилось? — раздался мягкий голос за спиною судьи.

Обернувшись, судья Ди увидел довольно полного человека в богатом одеянии из фиолетовой парчи, расшитой золотом. Нижнюю часть лица его почти полностью закрывали длинные усы, пышные бакенбарды и огромная борода, ниспадавшая на грудь тремя широкими прядями. На голове красовалась высокая кисейная шапка магистра литературы. Он окинул судью быстрым взглядом, затем, почтительно спрятав руки в широкие рукава, низко поклонился.

— Ваш покорный слуга, — сказал он, — Цао Хо-сьянь, землевладелец по необходимости, но философ по призванию. А ваша честь, как я полагаю, новый судья?

Судья Ди кивнул, и пришелец продолжил:

— Я ехал мимо, крестьяне сообщили мне, что люди из управы прибыли в усадьбу моего соседа Фан Чуна. Посему я и осмелился явиться сюда, чтобы узнать, не могу ли я быть чем-либо полезен вам.

Он заглянул было за спину судьи, пытаясь разглядеть тела, лежащие на земле, однако судья тут же заслонил их собой. И ответил коротко:

— Здесь расследуется убийство. Если вы соизволите подождать некоторое время внизу, на дороге, я не премину побеседовать с вами там.

Как только магистр Цао с глубоким поклоном удалился, старшина Хун доложил:

— Ваша честь, на теле монаха нет никаких следов насилия. Насколько я могу судить, он умер своей смертью!

— С этим мы разберемся сегодня попозже, в управе, — ответил судья и обратился к крестьянину: — Как выглядела госпожа Фан? Отвечай!

— Не знаю, вашество! Я не видал, когда она приехала, а когда нашел в кровати, лицо у нее все было в крови.

Судья Ди пожал плечами. И приказал:

— Ма Жун, приведите сюда приставов, а Цзяо Дай пусть караулит этого негодяя и трупы. Сделаете носилки из веток и сопроводите трупы до управы. Этого Пэй Чиу посадите под замок. По дороге назад загляните в сарай, и пусть Пэй покажет, где он спрятал тюфяк и одежду. А мы с Хуном обыщем дом и допросим девушку.

Судья нагнал магистра Цао — тот осторожно пробирался через кусты, разводя ветки длинным посохом. Слуга ждал его на обочине, держа под уздцы ишака.

— Сейчас, магистр Цао, я должен вернуться на подворье, — сказал судья. — Закончу там и тогда воспользуюсь возможностью навестить вас.

Магистр ответил низким поклоном, и три пряди его бороды взвились подобно знамени. Он сел на ишака, положил свой посох поперек седла и потрусил прочь; слуга припустил следом.

— Столь великолепной бороды я в жизни своей не видел, — с завистью молвил судья старшине Хуну.

Вернувшись к дому, судья послал Хуна в поле за девушкой, а сам пошел прямо в спальню.