Убийство по переписке

– В сознании, когда не спит, – ответила Ада, не спуская глаз с бледного лица Кроу. – Но вряд ли это надолго, врач подтвердил отравление таллием. Противоядия нет, шанса, что организм Элли справится – тоже. Ей осталось не больше двух-трёх дней.

Райдер и Кроу склонили головы.

– Откуда только взялась эта отрава, – проворчал Райдер. – И кто следующий?

– Идёмте, – сказала Ада, – попробуем с ней поговорить.

Поднявшись на третий этаж, они пошли по тёмному коридору, в конце которого горела единственная лампа. От неё по стене расползались странные уродливые тени. Райдер и Ада свернули в палату, освещённую тусклым светом. Кроу вошёл за ними.

Элли Хоккинс лежала у дальнего окна, скрытая от любопытных глаз за невысокой ширмой. Старуха на соседней койке что-то непрерывно бормотала. Две другие соседки пристроились на одной кровати и листали потрёпанный журнал.

Дыхание Элли было тяжёлым, веки подрагивали. Худенькое тело, прикрытое тонким одеялом, мало чем отличалось от тела Дороти на холодном столе в прозекторской.

Кроу и Райдер остались стоять посреди палаты. Ада присела на край кровати, осмотрела волосы и руки Элли. От её тёмных кудрей почти ничего не осталось. Пальцы и ладони покрыты сыпью, на ногтях – всё те же белые полосы.

– Это таллий, сомнений нет.

Элли открыла глаза. Её затуманенный взгляд заскользил по палате.

– Элли, – позвала Ада, – Элли, ты меня слышишь?

– Да, – хрипло ответила Элли, посмотрев на неё. – Кто вы?

– Твой друг, я хочу тебе помочь.

Ада сняла с шеи серебряный кулон на тонкой цепочке. Тот слабо блеснул в мертвенном свете.

– Какой красивый, – прошептала Элли.

Ада качнула кулон. Вправо-влево, вправо-влево, вправо-влево…

– Я подарю его тебе, но чуть-чуть позже. А сейчас забудь обо всём… расслабься и хорошенько отдохни… Где бы ты хотела оказаться?

Элли ответила, не отрывая взгляда от кулона:

– В саду у бабушки, она давно умерла. Там было так красиво.

– Закрой глаза.

Веки Элли послушно сомкнулись.

– Представь, что сейчас ты в бабушкином саду… я не знаю, какое это время года… может, весна или лето… или ранняя осень… не знаю, какая сейчас погода… Может, светит тёплое солнце или идёт лёгкий дождь… не знаю, какие растения тебя окружают… но ты можешь их увидеть, почувствовать запах… дай мне знать, когда это случится.

Элли несколько минут не издавала ни звука. Её дыхание стало намного спокойней.

– Я вижу их, – зашептала она, улыбаясь. – Это лаванда и петунии, они чудесно пахнут.

– Ты можешь прикоснуться к ним… и услышать звуки …

– Птички, – с восторгом пролепетала Элли. – У них скоро будут птенцы. Так сказала бабуля.

– Как называла тебя бабуля?

– Мышкой.

Ада накрыла ладонью её руку.

– Сколько тебе лет, маленькая мышка?

– Пять.

– Вспомни голос бабули… Как он звучал, когда она говорила с тобой?

– Бабуля никогда не сердится. – Юное личико Элли стало совсем детским.

– Ты маленькая девочка, тебе прощают любые шалости… Даже если что-то возьмёшь без спросу – не страшно… главное – признаться… и тебя простят.

Элли уверенно кивнула.

– А теперь давай переместимся в дом Дороти, в её комнату… Я всё время буду рядом, и бабуля тоже… мы не дадим тебя в обиду… Вспомни кулон Дороти. Каким он был?

– Блестящим, с прозрачной крышечкой. А под ней цветочек, такой маленький маленький.

– Ты взяла его? – как можно мягче спросила Ада. – Если взяла – не страшно, все тебя простят.

– Я только смотрела, – всхлипнула Элли. – Но пришла Хлоя. Я спрятала его в карман. Она бы меня не простила. Хлоя злая!

– Мы все тебя прощаем, и Хлоя тебя простила… Ничего страшного, всё хорошо, я рядом… Куда ты дела кулон?

– Закопала в землю. На клумбе под окном, там его никто не найдёт.

– Умница, – ласково похвалила Ада. – Когда говоришь правду, тебя всегда прощают. Он твой.

Она вложила кулон ей в руку. Элли спрятала его в кулачок и прижала к груди:

– Спасибо! Вы такая добрая… Меня скоро выпишут? Я не хочу оставаться здесь. Мне страшно!

– Совсем скоро, милая, – ответила Ада и погладила её по голове. – А сейчас надо поспать, завтра тебе станет лучше.

Элли послушно закрыла глаза.

Ада дождалась, пока Элли заснёт. Вышла из палаты и устремилась вниз по лестнице, оставив Стива и Нэйтана далеко позади.

На улице она прислонилась к стволу большого дерева и закинула голову. Капли дождя, проникая сквозь листву, стекали по лицу. Ада не помнила, когда последний раз плакала. Может, в самом начале войны, когда сердце ещё не покрылось свинцовым панцирем.

Стив остался курить под навесом.

Нэйтан вышел под ливень и направился к ней.

– Как вы? – спросил он.

– Скоро всё будет в порядке.

– Чем я могу помочь?

– Ничем.

Ада взглянула на него. Вода струями сбегала по шляпе и плащу, в грустных тёмных глазах отражался свет фонарей.

– Так устроена жизнь, – сказала она, – всех спасти нельзя. Что ни делай – кто-то да умрёт. Весь твой опыт, знания, усилия уже ни к чему. Смерть сильнее.

– Есть те, кто не умер. Их вы спасли.

– Это ничего не меняет.

– Меняет.

– Для кого?

– Для них… И для меня.

Ада с минуту молча смотрела на него, затем потянула к себе под дерево.

– Вот что мне с вами делать? Вы промокли насквозь. Где ваш зонт?

– В машине.