Убийство по подсказке

– Будете получать пятьдесят долларов в неделю.

– Пятьдесят зелененьких и не произносить ни строчки? – нервно улыбнулся Рассел. – Похоже, что здесь что-то нечисто!

– Дело в том, что у меня нет времени и я не могу подыскать на эту роль профессионального актера за короткий срок, – уверенно ответил Мильхау. – Более того, у вас будет только одна репетиция. Потом, если все пойдет хорошо, подпишем контракт.

– Хорошо. Это меня устраивает. – Рассел весь сиял от удовольствия, словно он только что отыскал горшочек полный золота, в том месте, где из земли поднимается небу радуга.

Вновь яростно хлопнула дверь. На этот раз вошла не секретарша, а Родней Тейт. Его хирургическая сумка совсем не вязалась с аккуратным твидовым пиджаком и фланелевыми бриджами. Он коротко кивнул Базилю, проигнорировал Рассела и напрямик направился к столу, за которым восседал Мильхау. Перед его носом он перевернул вверх дном сумку и высыпал на стол ее содержимое: посыпался набор блестящих хирургических инструментов.

– Послушай, Сэм. Я хочу, чтобы ты запер все это в сейф в присутствии свидетелей…

– Но… – начал было возражать ему Мильхау.

– И выдай мне квитанцию! – не щадя чувств своего шефа, продолжал Род. – Если мне сегодня придется выйти на сцену вечером с этой сумкой, то она будет пуста. И теперь никто не станет утверждать, что я – единственный человек на сцене, которого видели с ножом в руках.

– Хорошо, хорошо! – торопливо запричитал Мильхау, с опаской озираясь на Рассела. – В другой раз…

– Нет, только сейчас, и немедленно! – Голос Рода, казалось, срывался от негодования, хрипел. – Вам не удастся вновь провести меня!

– Да хорошо же, хорошо! – Нахмурившись, Мильхау встал со своего кресла и направился к сейфу, встроенном в стену. Его толстые пальцы-сосиски повертели замок, массивная дверца открылась. Он брал инструменты – ножи, скальпели, зонды, зажимы – за ручки и бросал по одному в сейф.

– Отлично, – сказал Род, вздохнув с облегчением. – Теперь можешь запереть дверцу.

Мильхау со стуком прихлопнул дверцу и опять принялся возиться с замком. Род протянул пустую сумку Базилю.

– Призываю вас засвидетельствовать, что сумка пуста. Пошарьте внутри рукой и убедитесь в этом. – Сумка действительно была пуста. Род повернулся к Расселу.

– Теперь вы!

Рассел заглянул в сумку.

– Там ничего нет, но… я просто не понимаю…

– Я хочу, чтобы видели все, что если сегодня что-нибудь случится на сцене, то я буду ни при чем, – объяснил ему Род.

– Здравствуй, Сэм!

Трое все разом повернулись к двери и увидели стоявшую там Полину. Она была похожа на школьницу – без шляпы, в туфлях на невысоких каблучках, в пальто спортивного покроя, с портфелем в руках. На ее юном свежем лице не осталось и следа напряжения и переживания того памятного дня. Войдя в кабинет, она кивнула Базилю в знак приветствия и еще более небрежно – Роду.

– Я принесла эскизы для нового платья Ванды.

– Новое платье Ванды? – воскликнул Мильхау и воздел обе руки к небу. Потрясая ими, он закричал: – Скажите мне, это дирекция театра или сумасшедший дом? Какое еще платье?

– Для выхода ее в первом акте, – спокойно ответила Полина. – Ванда категорически заявила, что ни за что не наденет снова свое прозрачное золотистое платье.

– Почему? Оно стоит кучу денег!

– Ну… – Полина чуть заметно улыбнулась. – В тот вечер его изрядно помяли.

– Почему нельзя его выгладить?

– Перестань, Сэм. Будь человеком. Зачем еще больше ее травмировать? После того, что произошло, она просто не может снова появиться на сцене в своем золотистом платье.

Полина открыла портфель и положила эскизы на стол.

– Не понятно, почему, собственно, не может, – бормотал он, с любопытством разглядывая карандашные наброски Полины. – Что такое? Почему не желтое? Ванда всегда носит желтые или золотистые наряды под цвет своих глаз.

– На этот раз она все хочет сделать по-другому, – терпеливо объясняла ему Полина. – Все должно быть решено в белом цвете – горностай, вельвет и бриллианты.

Мильхау нахмурился.

– Как ты собираешься ухитриться и изготовить все это к сегодняшнему вечеру?

– У нее есть собственная накидка из горностая и бриллианты. Розамунда обещала все привезти сюда, в театр, в 6.30. Все очень просто. Нужно только добавить несколько кусков вельвета и все сшить.

– Ладно, делай, что хочешь, – Мильхау сделал рукой такой жест, словно хотел отставить ее подальше от стула.

– Сэм, ты занят?

На сей раз это был Леонард. Его продолговатое, бронзовое лицо было серьезно.

– Нет, нет, не занят! Я – прохлаждающийся понапрасну джентльмен! – простонал в ответ Мильхау. – Ну что тебе?

– Просто я хотел предложить кое-что для вечернего спектакля.

Он оперся локтем о край стола Мильхау.

– Тебе не кажется, что все мы были бы значительно спокойнее, если этот парень, который будет играть Владимира, не будет загримирован… ну, столь реалистически что ли? Можно, например, повернуть ему голову в другую сторону, чтобы его лицо не было видно публике…

Секретарша просунула в дверь свою невероятно золотистую головку.

– Репетиция, мистер Мильхау. Все давно в сборе и ждут вас на сцене.