Убийство Принца Оборотня

Мой пульс застучал в висках. Мир внезапно стал очень ярким, очень резким, как будто он был сделан из бритвенных лезвий и освещен тысячью солнц.

Он нашел ее.

Нет. Мне удалось еле заметно покачать головой. Нет. Это было невозможно. Это было не то, что я видела. Это не было…

Серые пятна вторглись в поле моего зрения, увеличиваясь в такт биению моего сердца.

Нет.

Его глаза расширились, просто от прикосновения, и он ослабил хватку, пока я не смогла вдохнуть воздух с его вкусом. Мускус и молодые побеги; свежий ветерок летним днем.

Только когда я перевела дыхание, он наклонился ближе, почти касаясь носом моего носа.

— Я не убивал твою сестру. Но… — Он медленно улыбнулся, и это была самая жестокая улыбка из всех. Это сверкнуло в его глазах, как только что отточенный клинок. — Может быть, я убью тебя. Если ты умрешь, это наверняка снимет проклятие.

Мой мозг перебирал его слова, ища смысл в руинах, которые он оставил в моем разуме, моих убеждениях, моей жизни. Я уже качала головой, хотя и не совсем понимала почему. Пока нет.

Фейри не мог откровенно лгать. Он не убивал ее.

Я была неправа.

Все это время.

Весь этот замысел.

Все мои планы.

Руины. Совсем как это место.

Я научилась обращаться с обручем и шелками, натерев руки до волдырей, натерпевшись бесчисленных царапин и ушибов. Все для того, чтобы я могла занять место Зиннии в шоу и сохранить место в Позолоченных Солнцах, а не быть выгнанной. Я выковала из своего тела нечто, способное выносить ночь за ночью, способное преуспевать в своих выступлениях, поэтому, когда слух дойдет до принца, подталкиваемый к нему моими собственными манипуляциями и шепотом, он ничего не сможет с собой поделать, кроме как попросить нас выступить. В конечном итоге. На это ушли годы — годы.

Я даже отрастила волосы, как у нее, сделала макияж, как у нее, носила одежду, как у нее, — все для того, чтобы было похоже, что она мстила.

И вот я стояла, его рука сжимала мое горло, ноющий призрак его пальцев все еще был у меня между ног, осколки неудавшейся мести разрывали мою душу на куски.

И он…

Мой разум, наконец, перебрал все это и дошел до последней части того, что он сказал.

Он собирался убить меня.

Моя голова все еще тряслась.

— Этого не произойдет, — прохрипела я из его хватки. — Убив меня, ты не снимешь проклятие.

Я понятия не имела, правда это или нет. Но это была ложь, в которой я нуждалась, чтобы спасти свою жизнь.

Кожа вокруг его глаз напряглась, когда он долго рассматривал меня.

— Можно и так сказать. Лживый человек и ее лживый маленький ротик. — Он усмехнулся, оттягивая меня все дальше и дальше назад через балюстраду. Если бы он сейчас отпустил, я бы упала головой вперед.

Мои мышцы напряглись. Я вцепилась в поручень, как будто это могло спасти меня. Я сомневалась, что это спасет.

Даже если он не бросил меня, ему достаточно было вонзить когти в мою плоть, как он сделал это с фейри, который угрожал прекратить мои страдания.

— Но если это правда, и я убью тебя сейчас, я никогда не смогу заставить тебя снять проклятие. — Он пристально посмотрел на меня, прежде чем уйти внутрь, оставив меня спотыкаться о балюстраду.

Его голос донесся из-за открытой двери.

— Приведи себя в порядок и оденься, ведьма. У тебя впереди адский день.

ГЛАВА 29

Он не врал.

Его доброте пришел конец, когда его звериная форма прорвалась сквозь эти руины.

Сегодняшним нарядом было облегающее платье, такое короткое, что едва прикрывало мою задницу, и никакого нижнего белья. Он бросил мое одеяло на пол, так что я предположила, что мое время на кровати закончилось. Он даже заставил меня встать на колени, когда я обслуживала его и его друзей за завтраком.

После этого он работал в своем кабинете. Он заставил меня сесть на пол и писать снова и снова, «Я глупый человек. Я сниму проклятие Принца Сефера».

Мои пальцы болели от трения ручки, повторяющихся движений. Мои плечи и спина горели от сидения на полу. Мне не разрешалось пользоваться столом. Мебель предназначалась не для домашних животных, как он мне напомнил.

— И это все, что ты сделала? — Он выхватил у меня страницы и пролистал. — Ты даже не пыталась. — Он бросил их в огонь, который зашипел и вспыхнул розовым и оранжевым.

Я уставилась на него, стиснув зубы. После вопроса, кто убил мою сестру, на который он отказался отвечать, я вернулась к своему молчанию. На этот раз, однако, это было не столько для того, чтобы наказать его, сколько потому, что… что, черт возьми, я должна была сказать?

Я не собиралась извиняться. Даже если бы он не был тем, кто убивал Зиннию, он никогда не поднимал тревогу и не называл имен своих друзей, которые были там той ночью. Он сыграл определенную роль в отказе ей в правосудии.

Вероятно, он знал, кто ее убил. И все же он не сказал мне.

Итак, нет. Никаких извинений за него.

Но каждое мгновение мой разум прокручивал все это в голове, от бесполезного «Ты была неправа» до оставшегося без ответа «Кто это сделал?»

Мне было легче управлять этими мыслями с закрытым ртом.