Убийство ради компании. История серийного убийцы Денниса Нильсена

Два психиатра, выступавших на суде в его защиту, столкнулись, как я полагаю, с безнадежной задачей. Их показания с юридической точки зрения оказались неудовлетворительны, поскольку большая часть этих показаний была основана на том, что рассказал им сам пациент, а не на объективном наблюдении за его поведением. Людей, страдающих от повреждений мозга или психических отклонений, можно выявить посредством объективных тестов и физических признаков примерно таким же образом, как выявляют заболевания сердца или почек. И хотя серьезные случаи мании и депрессии обычно вызывают значительные отклонения в поведении, у пациентов, чье заболевание не достигло крайней степени, такого не происходит, и то же можно сказать о шизофрении. В действительности постановка диагноза шизофрении тоже по большей части зависит от того, что рассказывает психиатру сам пациент. Это еще более очевидно в случаях «расстройства личности», которое психиатры со стороны защиты решили приписать Нильсену. В Международной классификации болезней от девятого пересмотра в разделе психических расстройств перечислено около десяти «расстройств личности», которые определяются там как «глубокие неадекватные шаблоны поведения, обычно заметные в подростковом возрасте или раньше и продолжающиеся во взрослой жизни, хотя часто они становятся менее очевидными в среднем или пожилом возрасте». Список включает такие расстройства, как «шизоидное расстройство личности», «импульсивное расстройство личности», «ананкастное расстройство личности» и так далее. Хотя, с точки зрения психиатров, подобная классификация расстройств кажется полезной и сразу же обеспечивает других профессиональных психиатров всей нужной информацией о пациенте, она все же не сравнится с точным медицинским диагнозом. И, в отличие от медицинского диагноза, такая классификация не дает возможности для дальнейшего точного прогноза. Если пациент страдает заболеванием сердца или от повреждения мозга, даже от маниакально-депрессивного расстройства или шизофрении, на основе имеющейся информации можно попробовать угадать, станет ли ему лучше, как долго он, вероятно, сможет прожить и тому подобное. Диагноз «расстройство личности» – одна из тех вещей, которые делают так называемую «медицинскую модель» для области психиатрии не самым удобным инструментом. Неудивительно, что доктора Маккейта прокурор в зале суда разбил в пух и прах.

С другой стороны, юристы точно так же связаны по рукам и ногам допущениями и классификациями своей профессии и в результате могут порой выглядеть не менее глупо. Когда мистер Грин сказал, что Нильсен демонстрировал находчивость, хитрость и разумность, что он по своей инициативе приглашал людей к себе домой и весьма правдоподобно врал, он не без оснований пытался указать на то, что «ограниченная вменяемость», на которой настаивала защита, здесь неприменима, поскольку Нильсен способен на рациональное планирование, а значит, на формирование намерения убийства. Но даже люди с самыми очевидными психическими заболеваниями вполне способны формировать подобные намерения. Человек, выстреливший в Георга III из мушкетона, считал, что это необходимо для спасения мира – он страдал от психического расстройства в результате серьезной черепно-мозговой травмы, полученной в Наполеоновских войнах. Его сочли невиновным на основании его безумия. Но он вполне способен был сформировать намерение убийства и воплотить его в жизнь. Так называемая «субъективная сторона преступления», столь любимая юристами, часто не дает возможности различать психически нормальных людей от психически ненормальных.

Доктор Голлвей, другой психиатр со стороны защиты, тоже испытывал некоторые трудности при даче показаний. Он акцентировал внимание на синдроме «ложной личности», характерном для шизоидных личностей. Мысль о том, что шизоидные личности скрывают свои истинные чувства как от себя, так и от других, на самом деле довольно полезна для психиатров, занимающихся лечением подобных людей. У таких пациентов имеется «другая сторона», которая, как и сказал доктор Голлвей, может проявляться во внезапных вспышках иррационального поведения. Однако юристы, разумеется, не поверили в то, что Нильсен был захвачен неконтролируемыми эмоциями в момент каждого убийства, раз вел себя нормально все остальное время. Очевидно, все попытки психиатров со стороны защиты донести свои мысли до прокурора провалились. Юристы хотят предельно точное и емкое определение «психического заболевания», которое в подобных случаях невозможно предоставить. Психиатры пытались доказать, что их клиент психически ненормален, но, поскольку официальная психиатрическая классификация здесь не подходит, а юридические понятия о психической ненормальности так примитивны, убедить прокурора не удалось.